Шомберг залпом допил своё пиво и грохнул кружкой по столу так, что тот подпрыгнул.
- Государь наш слишком добр, Donnerwetter! Добр, как ангел, дружище Келюс! И я это говорю без... этого..., - Жорж нахмурился, - как это называли греки?... Без иронии, вот!
Шомберг, пожалуй, как немногие из свиты Генриха, чувствовал себя в своей тарелке. И снег, и серое небо, и скверные дороги нисколько не угнетали его. Чёрт! Да это даже удовольствие - отдохнуть немного от придворного этикета, пожить почти походной жизнью. В звуке немецкой речи слышалось что-то милое, настраивающее на сентиментальный лад. Не родная Саксония, конечно, но... Барон поглощал пиво и колбасы, раздавал тычки лакеям, перемигивался с горничными и благодушно посмеивался над французами, впавшими в некоторое уныние. А история с этим Бюсси...
- Слишком добр, говорю я! - продолжил Жорж, вновь наполняя свою кружку, - Что до меня, я получил бы удовольствия на год вперёд, если б мне довелось увидеть хлюста Клермона поднятым на колья. Verdammte Scheisse! Он ещё пописывает свои вирши? Вот был бы анекдот: поклонник Прекрасной Дамы помер в навозной куче из-за аппетитного зада трактирщицы!
Он откинулся на спинку стула и звонко, раскатисто захохотал. Немецкий юмор никогда не отличался особой тонкостью, а Шомберг, попав в родную среду, стал уж очень стремительно терять придворный лоск.
- Впрочем, -проговорил он, отсмеявшись,- здесь есть ещё... э... aspectus политический. Государь наш Генрих не мог позволить, чтобы пострадало достоинство ФРАНЦУЗСКОГО дворянина, да ещё от рук каких-то хамов. Причём, НЕ ФРАНЦУЗСКИХ хамов, заметь, - Шомберг улыбнулся и любовно провёл пальцами по ножнам своей шпаги, лежащей на столе, - Бюсси я не выношу, но уж если суждено ему отправиться к праотцам, пусть это произойдёт от рук человека благородного. Не дело вмешивать в это чернь! А тюрьма... Нет, король мудр, Келюс. Он должен был показать, что в силах защитить своих людей. Даже если они ведут себя, как Schwachsinniger.
Покручивая смоляной ус, Шомберг взглянул на Келюса, вскинув брови, словно говоря: "Ну, что? Убедил?" Ему снова стало весело, и он добавил:
- Но, клянусь пресвятой девой, если бы это было в Саксонии - висеть бы Бюсси на заборе! Наши бюргеры - не чета здешним жирняям!

Отредактировано Жорж де Шомберг (2015-02-21 11:37:59)

- Э, дорогой Келюс, дай только Генриху воцариться в Польше!, - отвечал Шомберг,- Честью клянусь - тогда уж он не даст спуску Бюсси. А пока не мешай королю творить милосердие, а этому кретину д'Амбуазу - раздуваться от спеси. Ты прекрасный француз, я - тоже прекрасный француз (и прекрасный немец к тому же), - хохотнув продолжал Жорж,- и там, среди чёртовых поляков, нам стоит держаться всем вместе, но...
  Шомберг наклонился через стол к Келюсу и, чуть понизив голос, продолжал:
- Кто знает, что ТАМ может случиться, а? Вам не доводилось видеть новых подданных нашего принца до Парижа? Мне - да. Варвары, Келюс, настоящие скифы. Одеты в шкуры, лопочут на своём собачьем языке да ещё пересыпают его латынью. И каждый голодранец, нацепивший кривой меч, считает себя равным Цезарю. Представьте: целая страна, населённая этакими болванами! Если только Бюсси чудом доберётся с нами до Польши...
  Довольная мина сияла на лице барона.
- При его заносчивом нраве, только милосердный Господь убережёт его от неприятностей. А уж мы постараемся, чтобы Всевышнему не пришлось тратить время на такую мелочишку. Терпение, Mann! Этот кабанчик - наш. Просто дадим ему время протушиться, как следует - нам останется только скушать. Кстати... что-то чертовски есть хочется! Да и кувшин пуст. Эй, там!...
  Нет, Шомберг не разделял гнева Келюса в полной мере.

- Предпочёл бы третий вариант, - ответил Шомберг, - ибо пока эта старая образина дотащится сюда, мясо остынет, а пиво нагреется. А что до маленькой Марихен..., - Жорж развалился в кресле и стал похож на огромного довольного кота, - к ней я надеюсь зайти сам... ммм, meine Kleine Püppi!...

  Взгляд барона предвкушающе затуманился...

- Кстати! О гретом пиве! Если вы, дорогой мой, не желаете разделить прискорбную и, между нами говоря, довольно потешную участь наших нежных друзей, вот вам средство - горячее пиво! А ещё лучше - водка! Да-да, и с перцем.

  Шомберг заметил брезгливую гримасу, которую не замедлил скорчить Келюс.

- Не кривитесь, граф. Вы же солдат, чёрт меня дери! Мы почти в походе, а на войне надо пить пиво и водку! Не в обиду вам, но немцы больше других народов понимают в войне. А когда наш Генрих станет королём...

Шомберг выпрямился, зверски пошевелил усами и изрёк:

- Будет война! Это потешное лоскутное королевство окружено врагами! С юга - дикие татары, с севера - шведы, которым тоже какого-то чёрта надо, с востока - московиты! Да!

  От нового предвкушения взгляд Жоржа уже не туманился, а блестел.

- Вам король даст конницу. Пусть всего лишь из поляков, но из них выйдет дело, если Баланьи не врёт. Белльгарду дадим артиллерию, Сен-Сюльпису - пехоту. Мне - рейтар. Да, д'О будет казначеем, он любит считать денежки, и король наймёт тысяч пять немецких рейтар! Ах, Келюс, как славно мы развлечёмся! Это вам не лазать по грязным траншеям под Ла-Рошелью.

  Щедро раздав польскую армию своим друзьям, Шомберг снова вальяжно расселся. Тут скрипнула дверь и появился давешний старый слуга. Барон поморщился:

- Так и знал, что нечего и загадывать... Заказывайте, граф, я переведу этому облезлому хорьку...

Бюсси проследовал к небольшому креслу с жесткой спинкой и гнутыми ножками из светлого дерева, плюхнулся в него и тут же вытянул длинные ноги в грязноватых после пребывания в неволе чулках.

- Счастлив видеть вас, - зло буркнул граф, на реплику Келюса, намереваясь потребовать себе местного шнапса. Однако замечание немца заставило Клермона насторожиться. Пикировки Бюсси с Келюсом, случавшиеся периодически, давно никого не удивляли. Эти двое явно невзлюбили друг друга и порой подпускали шпильки в адрес своего недруга. Но и положение их в сущности было во многом сходным. Что же до молоденького немца, зачем-то взятого Генрихом с собой в Польшу, то до него потомку, пусть и незаконному, Людовика XI дела было не более, чем до борзых своего патрона. И потому неуместное по мнению графа замечание о шпаге, как и упоминание о нем в третьем лице, разозлило бы Клермона и в более благодушном настроении.

- А и вы тут, месье немецкий невежа?.. - с едким сарказмом осведомился недавний узник, - А я вас было принял за одного из слуг нашего любезного хозяина... Ну да, полагаю, вы простите мне это заблуждение, ибо дворец просто полон наемниками из ваших краев и вы удивительно сливаетесь с этой толпой, - говоря так,  молодой человек  жестом подозвал к себе слугу и выразительно прищелкнув по горлу дал понять тому, что с наслаждением бы выпил.

Ей-Богу, мерзкое пребывание в тюремной камере этого забытого богом городишки, полного невежественных бюргеров, необходимо смыть чем-нибудь покрепче, - подумал он, при этом вызывающе глядя в глаза обнаглевшего немца. Граф искренне при этом считал, что этого чужеземного сопляка стоит поставить на место. А то и вежливости поучить, коль малец забылся настолько, что искренее вообразил себя равным и Клермонам и даже де Леви...

Отредактировано Луи де Клермон (2015-03-01 00:05:29)

После слов Бюсси лёгкий хмель мигом вылетел из головы немца. На мгновенье лицо Шомберга окаменело, рука до боли стиснула рукоять шпаги...
- Scheisse!... - прошипел он сквозь стиснутые зубы.
"Кичливый ублюдок... Ах, если бы не король... Если бы другое время... И другое место... Но счёт ваш, господин красавчик, открыт... С божьей помощью настанет день, когда я вам его предъявлю..."
  Но пока говорил Келюс, Жорж выдохнул, расслабился и даже соорудил на лице улыбку, которая, правда, напоминала оскал. Однако ему удалось подхватить сладкую интонацию, с которой его приятель обратился к де Бюсси.
- Здоровы ли вы, граф? - задушевно пропел Шомберг - Вы, кажется, изволили сказать, что я сливаюсь с толпой моих соотечественников? Я охотно прощаю ваше... заблуждение, но эти слова внушают мне беспокойство о вашем самочувствии. Нет ли у вас жара? Или лихорадки? Ведь кроме меня и господина де Келюса здесь нет никого... Неужели вы приняли за толпу этого несчастного старикашку? Если бы мне наяву стали мерещиться толпы... ну, скажем, шампанских трубадуров, я бы улёгся в постель и обложил голову льдом. Нет на свете страшнее участи, чем сойти с ума во цвете лет! Кроме того, вы нарекли меня невежей... Ах, где же ваше блестящее красноречие, которым все мы неоднократно восхищались? Как это всё печально!...

Гримаса Шомберга окончательно перестала походить на улыбку. Он выпрямился, положил ладони на эфес, и процедил, презрительно вздёрнув верхнюю губу:

- Забота о здоровье даже самого никчёмного из подданных суть забота о пользе сюзерена, а следовательно - долг каждого вассала.

В дверях появился старый слуга, несущий поднос, уставленный дымящимися блюдами. За ним, с кувшинами в руках, веснушчатая горничная. Взор барона стал вдруг глумливым. Глядя в глаза Бюсси, он произнёс:

- По-немецки эта формула звучит великолепно...

  И, пользуясь тем, что французы не понимают ни слова, Жорж обрушил в лицо графа каскад такой витиеватой кавалерийской похабени, что брови старика Мартина от изумления взметнулись куда-то к макушке, а белокурая Марихен стала пунцовой от пяток до кончиков ушей.

  Довольный собой, барон продолжал:

- Я же состою в свите короля как воин. Его Величеству в первую голову нужны не врачи... и не поэты. Ему нужны воины, рыцари. А главное для воина - верное сердце и крепкая рука. Голова-то нужна как раз врачам и всяким прочим учёным. Поэтам, как я понял, надобны хорошие ноги.

   Что до нищих... Тут я не смею оспаривать ваши суждения, граф, ибо с нищими - трактирщиками, пивоварами, хлебопёками - вы, несомненно, знакомы лучше меня. Кстати, о воинах и войне...

  Шомберг щёлкнул пальцами и подмигнул горничной. Она поспешила наполнить бокалы и кружки. Будущий командующий рейтарами осушил свою в три глотка.

- Мы с господином де Леви обсуждали на досуге должности, которые дарует нам наш государь по приезде в Польшу... Бесспорно вам, учитывая вашу славу и заслуги, достойно будет занять должность... Ах, дырявая голова! Совсем забыл, как это будет по-французски!... В общем, у нас это называется прекрасным словом "Hurenweibel*". Ваше здоровье, господа!

*начальник походного борделя у ландскнехтов;

Отредактировано Жорж де Шомберг (2015-03-05 19:03:08)

Глядя на рассерженного немца, Бюсси почувствовал легкое удовлетворение: все-таки ему удалось уесть этого иноземного выскочку, неизвестно каким ветром занесенного в свиту королевского брата. Ишь как запел... Но граф не собирался этого спускать этому немецкому невеже. А та иноземная речь, которую Шомберг изрыгал в пространство, заставила  Бюсси усмехнуться еще презрительнее.

- Я не понимаю этой варварской тарабарщины, сударь,  - легко отозвался молодой граф в сторону своего собеседника, - И хотя столь экспрессивно выражаться на незнакомом собеседникам языке и крайне неучтиво, я прощаю вас - где вам было набраться приличных манер, присущих порядочным людям... Но впредь все-таки постарайтесь говорить по-французски, испански или на латыни, чтобы я смог хоть как-то отследить ваш поток сознания. А до того, что вы рыцарь, так я рад за вас - значит вам все-таки есть чем гордиться - хотя бы тем, что кто-то из ваших предков наверняка был странствующим рыцарем... А что до того что вы не выучены иным наукам я и так вижу... Поверьте мне, сударь, это не стоит столь громогласно вещать, это написано на вашем челе.

Клермон принял от  подоспевшего слуги кружку с пивом и с наслаждением отхлебнул чуть горчащего янтарного солодового напитка. Разумеется, вкус пива не нравился привыкшему к сухим винам долины Луары графу. Но сейчас, наголодавшись в заточении (а в тюрьме кормили на редкость гнусно) Бюсси с наслаждением пил нелюбимое им пиво и плотоядно косился на дымящиеся свиные колбаски, поставленные перед ним на невысокий столик.

- Вы абсолютно правы, граф, - сладко улыбнулся Клермон Келюсу, беря одну из колбасок с блюда и сразу откусывая от нее половину, - Это вполне по-олимпийски. А вот судачить об этом скорее присуще не сильно занятым хозяйством лакеям. Ну да кому что ближе...

Отредактировано Луи де Клермон (2015-03-09 22:18:41)

Жорж даже перестал жевать, весь обратившись в зрение и слух. Лицо его излучало восторг и охотничий азарт.

  "Ага, месье спрендлингенский баран, что-то вы проблеете теперь? Ладно, сатану вам в глотку, я иностранец, не столь знатный (пока), не столь близкий (пока) к королю... Но Келюс - дело другое. Келюс знатен, богат, и Келюс - из "Банды". А вы, сдаётся мне, слишком распустили свой червивый язык. И если счёт вам откроет молодчага де Леви, то он не постесняется, пожалуй, тут же его и закрыть. Раз не судьба (увы! увы!) мне, то, Матерь Божья, быть может, король позволит Келюсу всё ? Или хотя бы простит, ха."

  Шомберг был уверен, что лишь невысокое (разумеется пока) положение не позволяет ему разделаться с Клермоном. Возможность поражения он не только не рассматривал, у него не возникало даже тени мысли о неблагоприятном повороте. Тем паче - о смерти. Мы все бессмертны в неполных двадцать лет. Пара удачных поединков, случившихся в его ещё небольшой жизни, умножались на два, четыре, шесть не только в россказнях приятелям, но и в собственном сознании молодого барона.

  "Ах, если б вызов! У Келюса, видать, так и чешутся руки. Ну, давай, Бюсси, взбрыкни! Чёрт знает что за удовольствие хотя бы секундировать в таком деле! Король простит Келюса, а уж секундантов и подавно."

  От нетерпения аж во рту пересохло... Ну?!

Отредактировано Жорж де Шомберг (2015-03-08 22:55:14)

- Чистое недоразумение, государь, - отвечал Шомберг, поклонившись.

"Дьявольщина!... Король, похоже, шутить не намерен и поединку не бывать... Но сукин сын Клермон зашёл слишком далеко... Одно дело - слова, хотя и за них его уже можно продырявить дюжину раз. А то, как он обошёлся с Келюсом... Чёртова политика! Ясно, Генрих не желает, чтобы в его свите случались раздоры на глазах чужеземцев. Он опасается, что это нанесёт урон его репутации. Однако всему же есть предел! И разве дворянин, вынуждающий своего государя выступать просителем, да ещё в таком ничтожном деле, не заслужил наказания? Пусть даже от руки другого дворянина, дворянина безупречного. "

  Немец несколько растерянно взглянул на Келюса, затем, с мимолётной гримасой, - на Бюсси.

- Мы - господин де Келюс и я - узнав о... э... происшествии, которое произошло с графом де Бюсси... Происшествии, от которого он был спасён милостью Вашего Величества... мы... э... сочли своим долгом выразить ему своё сочувствие... э... да. Но граф, кажется, неверно истолковал наши слова и принял их за насмешку. Вот и произошло это... как я имел честь сообщить Вашему Величеству... недоразумение.

Дипломатия не была коньком Шомберга, и теперь, когда он едва вошёл в раж и готов был броситься в драку, вдруг через мгновенье изображать хладнокровие ему было трудновато.

- Надеюсь, государь, Вы не могли подумать, что мы посмели бы задумать нечто недостойное в отношении графа де Бюсси... Но он, однако, чрезмерно горяч! - нестерпев выпалил Жорж, - и только Господь в неиссякаемой мудрости своей знает, какие ещё... э... неприятности может навлечь он на себя!..

  Барон снова бросил на Бюсси более чем выразительный взгляд...

Отредактировано Жорж де Шомберг (2015-03-09 23:11:02)

Барон совсем уж было приуныл, но слова короля о "следующем переплёте" и выпущенных кишках его несколько ободрили.

  "Ах, государь, ваши бы слова... Зная Клермона, поручусь - следующего переплёта ждать долго не придётся. А охотников добраться до его потрохов пару минут назад стало на двух человек больше. И в очередь за нами вставать не стоит. Да и перед нами лучше расступиться. Снова возвращаемся к тому, что я говорил - терпение... Но жаль беднягу Келюса... Дьявол!!! Только государь наш может требовать, чтобы он спустил Бюсси такое оскорбление... И только Генриху Келюс повинуется... Бог мой, и я бы повиновался, но сам сатана не знает с каким адом в душе... Жать руку этому принцу с замашками конюха!..."

  Король в нетерпении взирал на противников. Келюс бледнел, Амбуаз корчил херувима.

- Ваше величество, - рискнул встрять Шомберг, - полагаю, ко мне это не относится? Я, как вы изволили заметить, не... сцепился с графом де Бюсси, так что для примирения и... - с тенью отвращения, - рукопожатия нет причин.

  Уверенный в неотразимости своих аргументов, немец прямо и незамутнённо взирал в лицо польского короля.

Отредактировано Жорж де Шомберг (2015-03-13 19:10:07)