Дафнис уверенно вел свою спутницу через толпу придворных. Рене иногда посматривала по сторонам, в поисках одного и того же человека. Пусть она и решила, что отпускает его, но никто ведь не говорил о том, чтобы вот так взять и резко разлюбить. Поэтому и сейчас, ощущая на своей рук теплое прикосновение другого, она все равно мыслями, порой, возвращалась к  Анжуйскому.
Нашел ли он свою ненаглядную? - саркастично подумала Шатонеф.

Но вот душный бальный зал остался позади с его бесконечным шумом, слепящим светом и разноцветной толпой. Рене словно ворвалась в прохладу летнего вечера и с упоением окунулась в нее. Дышать стало легче и это не могло не радовать. Воздух вокруг был наполнен ароматами цветов, где-то в листве деревьев выводили свои трели птицы. В саду было довольно людно. Где-то слышались громкие разговоры, где-то задорный смех, а, если прислушаться, можно было различить шепот парочек, уединившихся в беседках.

- Прекрасно, не правда ли? - вдохнув полной грудью, прикрыв глаза, сказала Шатонеф, обращаясь то ли к себе, то ли к своему спутнику. - Нет ничего более замечательного и таинственного, чем летняя ночь.

- А почему бы и нет, - весело ответила Рене и приняла приглашение кавалера.
Ее ножки были рады передышке и возможности отдохнуть. Они слегка гудели и побаливали, но Рене не обращала на это никакого внимания. Это малая плата за такой-то танец!

Шатонеф снова мечтательно прикрыла глаза и стала вслушиваться в звуки летней ночи. Она ждала. Чего? Возможно первого шага от "Дафниса", возможно, пыталась сама набраться смелости. Это может показаться нелепым, что такой опытной придворной даме, как Рене де Рье, может не доставать смелости. Но сейчас все было именно так. За три года романа с Анжу белокурая красавица редко смотрела на мужчин, предпочитая все свое внимание отдавать одному-единственному. Выработанные навыки обольщения и кокетства слегка позабылись. Но это была не беда - очарование и обаяние были в крови у бретонки. Она знала, какое впечатление на мужчин производят ее глаза, длинные ресницы, стройный, гибкий стан, манящая улыбка. Стоило ей захотеть - и возле ее изящных ножек будет лежать любой мужчина. Проблема в том, что любой ей был не нужен.

- Ну что же вы молчите? - опустив лицо и взглянув на кавалера из-под ресниц, спросила Рене. - Неужто вы пригласили меня в этот дивный сад, чтобы молча посидеть рядом?

Рене невольно вздрогнула, когда рука Дафниса легла на ее бедро. Через тонкую ткань платья она ощущала его тепло и как пальцы юноши слегка сдавливают ее тело. Шатонеф медленно опустила глаза вниз, вопросительно изогнула бровь и, так же медленно, подняла их  на своего кавалера.
- Не гоните лошадей, юноша, - улыбаясь ответила Артемида, аккуратно убрав мужскую руку со своего бедра и положив ее ему на ногу, не забыв похлопать по ней.
На ее губах играла безмятежная улыбка, но вот в глазах появился стальной блеск. Она понимала, что этот молодой человек определенно из высшего общества, хорош собой, возможно даже смазлив, привык получать то, что ему хочется, не веря в реальность отказа. Дамы, скорее всего, сами вешаются ему на шею и готовы выдыхать его имя, как только он проходит рядом. Один такой уже однажды покорил ее строптивое сердце. Хватит! Больше она на это не купится. Рене де Рье привыкла к другому. Она привыкла, чтобы ее добивались, чтобы по ней сходили с ума, чтобы ЕЕ имя выдыхали, как только она оказывается рядом.
Была еще одна, не менее веская причина. Как? Как она объяснит этому пастушку, что буквально только что навсегда распрощалась с тем, кого все еще любит больше всего на свете? Рене не бросала слов на ветер, чувства не были для нее игрой, как привыкли здесь, при дворе. При всей своей стервозности, она была очень чувствительна и порой до безобразия романтична. Ее сердце все еще тосковало по нему. Да, пусть в танце она смогла забыться, даже увлечься, но от реальности не убежишь, не спрячешься. К сожалению, все, что касается любви и привязанности, воспринималось ею слишком серьезно. И потом,  она не хотела обманывать даже этого нежданно появившегося Дафниса. Как ни крути, а он был ей симпатичен и определенно не заслуживал того, чтобы она играла с ним, притворялась.
Да и настроение, признаться, сейчас было не то.

- Я и правда люблю природу, - делая вид, что ничего не произошло, продолжила Рене. Ее взгляд уже не сверлил Дафниса, а беспечно блуждал по саду. - Слышите, как чудно поют птицы? Слышите? Разве это не самая прекрасная музыка на свете?

Рене не отпрянула, когда губы Дафниса весьма нежно, но нахально коснулись ее шеи. Она лишь внимательнее посмотрела на него, вслушалась в его слова, прокрутила нечто в памяти и догадка молнией вспыхнула в голове. Теперь поведение этого пастушка становилось ей более, чем понятным.
Гизы! - мысленно фыркнула Шатонеф, пряча улыбку.
Проказница судьба уже второй раз за вечер сталкивает ее с  представителями этой алчной и сильной семьи. И, если первая встреча, принесла Рене только приятные ощущения, ибо рыжая красотка Катрин, хоть и носила эту фамилию, явно была слеплена из другого теста. То встреча с этим белокурым наглецом не столько будоражила и без того горячую кровь бретонки, как вводила ее в замешательство.
Вообще, графиня де Шатонеф заметила, что имеет привычку притягивать к себе именно такого рода мужчин. Анжу, Майенн...
Кто будет следующим? - раздраженно подумала Рене и издала нечто похожее на вздох.

Рене повернулась к младшему брату герцога де Гиза и, улыбаясь, спросила:
- Значит, узнали? Может, назовете мое имя, монсеньор? Или мне можно просто снять... - графиня замолчала,  проведя оценивающим взглядом от светловолосой макушки Дафниса до его ступней, невольно закусив нижнюю губу. - маску?
Это слово она почти прошептала, проследовав глазами в обратном направлении, немного задержавшись на губах пастушка.

Рене не оттолкнула герцога, но и не ответила на его пылкий поцелуй. Это не было неожиданностью, но все же... Хотя, приятное тепло и расслабленность разлились внутри нее, здравый смысл настойчиво твердил покинуть уютное убежище в жасминовом кусту. Это было бы не правильно - в тот самый вечер, когда она простилась с Анжу, кинуться в объятия другого. Значит ли это, что ее любовь не была настоящей?
Нет! Конечно, нет! Просто... Просто я устала надеяться, что однажды он вернется. - мысленно убеждала себя графиня, пока ее пастушок ловко развязывал завязки на  маске.
Ну вот, маска беззвучно упала к ней на колени. Шатонеф никогда не страдала излишней скромностью и прекрасно осознавала, какое впечатление на мужчин производит ее внешность. Утонченная голубоглазая блондинка с мелодичным голосом и неповторимой грацией всегда умела привлечь к себе внимание, стоило ей только появиться в комнате.
Сейчас она ослепительно улыбалась Майенну, пристально глядя в его глаза.
- Надеюсь, вы тоже снимете маску. А то как-то не справедливо выходит, не так ли?
Рене слегка склонила голову набок, неровный свет луны осветил ее глаза.  В темноте ночного сада они были темно-синими, бездонными, как глубокие озера.
Она понимала, что флиртует с ним, флиртовала с самого начала и, возможно, сама виновата в том, что у младшего Гиза сложилось такое мнение о ней. Скорее всего вообще не следовало идти с ним в сад и уединяться в столь интимной обстановке. С ее стороны это было крайне эгоистично. Она использовала его, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, но отчего-то не удосужилась хоть на минутку задуматься о том, что этот милый пастушок, прежде всего, мужчина. И мужчина непростой, а привыкший получать то, что ему хочется. По своей вине Рене оказалась в весьма неловкой ситуации - спровоцировав Майенна на флирт, она оказалась совершенно не готова действовать по всем правилам этой игры. И это она, Рене де Рье де Шатонеф! Самая известная и опытная дама "летучего эскадрона" королевы! Чудеса да и только! Любовь, оказывается, может ломать в тебе все, менять тебя и не всегда в ту сторону, которую тебе хотелось бы. Любовь принесла ей много счастья, но многое изменила в ней самой. Куда подевалась беззаботная кокетка Рене, которая была готова бросаться в омут с головой? Ответ один и вполне очевиден - она повзрослела.

Какого черта он делает?! - только и успела мысленно возмутиться Рене, когда дерзкий пастушок снова припал к ее губам. Его руки нахально скользнули по ее плечам и продолжили свое путешествие вниз.
Господи! - задохнувшись, подумала Шатонеф и попыталась отстраниться от пылкого кавалера. Ее ручки уперлись ему в грудь и слегка оттолкнули. 
Она уже хотела было возмутиться, а возможно, и влепить ему хорошенькую пощечину, чтоб в следующий раз не повадно было. Но этот молодой человек словно и не заметил молний, которые метали ее синие глаза. Он о чем-то беспечно трепался, чем привел Амазонку еще в больший ступор.
Каков наглец!
Но отчего-то, от его задорного смеха и искрящихся весельем глаз, Шатонеф и самой захотелось смеяться.
- Я вас узнала, еще когда ваше лицо скрывала маска. Вы, Гизы, умеете выделиться из толпы, - склонив голову набок, иронично ответила Артемида, глядя на герцога из-под длинных густых ресниц.  - Да и ведете вы себя, сударь, как истинный представитель этого славного семейства. Вы всегда нападаете с поцелуями на беззащитных девушек в кустах, в ночное время, в саду?

Забавный какой! - подумала Рене, глядя на смеющегося герцога.
Они были совсем разные, эти два брата из семейства Гизов. Генрих, находясь при дворе, создавал впечатление уравновешенного и весьма серьезного человека. Шатонеф еще не забыла все то, что случилось несколько лет назад на злополучном пикнике. При этой мысли она снова вернула свой взгляд Шарлю. И его она не забыла. В памяти было все свежо, словно вчера.
Когда Майенн снова потянулся к ее губам, она не стала останавливать его. Напротив, ее руки обвились вокруг его шеи, а тело придвинулось поближе. В этот поцелуй Рене вложила всю свою боль и обреченность. Ей очень хотелось бы, чтобы сейчас на месте белокурого Шарля сидел совсем другой мужчина, но, увы, это уже невозможно. От понимания этого ей отчаянно захотелось реветь. Чтобы сдержать поток готовых пролиться слез, графиня еще крепче прижалась к Шарлю и стала целовать его губы с особым усилием, словно надеялась - это поцелуй излечит ее, спасет.
Внезапно она остановилась, вскочила со своего места и повернулась к Майенну спиной. Ее тело дрожало, губы горели от поцелуя, сердце колотилось так сильно и так громко, что, казалось, его удары эхом раздаются по всему саду, заглушая пение малиновки. Рене прикрыла рот рукой, не в силах ни взглянуть в глаза Шарлю, ни сказать ему ни слова. Да и что тут скажешь? Вряд ли он поймет. Мужчины вообще не способны понимать сердечные страдания женщин. Отказ всегда больно ранит их самолюбие.
Вот и сейчас, Шатонеф была в этом почти уверена, младший Гиз что-нибудь фыркнет обидное, развернется и уйдет, сетуя на загадочную женскую душу. И пусть. Пусть уходит. Ей сейчас вообще не хотелось бы, чтобы хоть кто-нибудь видел ее в таком состоянии. Раздавленная, разбитая, тщетно пытающаяся собрать свою жизнь по кусочкам. Разрыв с Анжу ранил ее намного глубже, чем она вообще могла себе представить. И ведь не расскажешь никому, не объяснишь. Люди ее круга не знают такого слова, как сочувствие.
- Прошу прощения, - хрипло произнесла Рене, все так же стоя к Шарлю спиной.
Сейчас он встанет, уйдет и тогда она останется одна. Всегда одна. Сильная, амбициозная, тщеславная,  порою агрессивная женщина, верная своей королеве и страдающая от любви к ее сыну. Такой ее видят все. Такой она и стала. А что там происходит в душе?..
Это только между ней и Богом.

Рене, как тряпичная кукла, повиновалась движениям Шарля. Его слова еще эхом отдавались в ее голове, но смысл сказанного безвозвратно исчезал. Он снова припал к ее губам. На этот раз вел себя более дерзко и развязно, но Шатонеф не оттолкнула его, не отскочила сама. Напротив, Артемида обвила его шею руками и ответила на этот, уже далеко не первый за вечер, поцелуй. Она запустила руки в его шелковистые волосы и краешком сознания уловила, что у этого мужчины шевелюра поухоженней многих барышень при дворе. Это позабавило Рене и она хотела рассмеяться, но вместо этого выдавила из себя нечто среднее между хрипом и стоном.
Сердечные страдания о потерянной любви стали порядком надоедать жизнерадостной Шатонеф и она предпочла отодвинуть их куда-нибудь подальше, в самый темный уголок своей души. Потом, когда будет момент, она снова извлечет их и сможет еще раз поплакать над своей судьбой. Это может случится уже завтра, но только не сейчас. И потом, это вечное нытье оттолкнет от нее Майенна, а Медичи не погладит свою фрейлину по голове, если узнает, что та упустила одного из Гизов.

Когда они перестали целоваться, Рене подняла свои глаза на Шарля и улыбнулась ему.
- Спасибо, - выдохнула де Рье. - Вы освободили меня.
Пусть это прозвучало пошло, банально и еще как-нибудь, но, черт возьми, это было правдой. Кто бы мог подумать, что из простого приглашения на вольту может выйти нечто гораздо более интересное.

Шарль, казалось, говорил без умолку. Рене оставалось лишь беспомощно кивать головой, послушно идя за ним. Она слушала и его не обращала внимания, что с ее губ не сходит улыбка. Надо же! Совершенно простой, ни к чему не обязывающий разговор, а так поднимает настроение! Или дело не в разговоре? Может, причина кроется гораздо глубже? Или напротив, лежит где-то на поверхности? Нужно просто протянуть руку и прикоснуться к ней, чтобы все ощутить и понять.
Гиз вел ее, судя по всему в направлении беседки. И вот наконец, дойдя до цели, они остановились. Рене оглянулась. Странно, но в этом месте отчего-то было тихо и спокойно. Где-то остался мир, полный ярких красок, пьяного смеха и безудержного веселья. А здесь тишина... И тишина была настолько оглушающей, что Шатонеф пробрало до дрожи.
Она медленно вошла в беседку, но присаживаться не спешила. Обернувшись, Шатонеф задержала взгляд на герцоге и снова улыбнулась ему.
- Отчего-то мне сейчас хочется как можно больше улыбаться. Слишком много я грустила в последнее время.  А ведь жизнь слишком коротка, чтобы грустить и печалиться. Верно?
Она игриво подмигнула Майенну и протянула ему руку.
- Что же вы стоите? Примите участие в моем празднике жизни, сударь! Смелее, прошу вас!

Пока руки Шарля лихорадочно и весьма требовательно работали с застежками на корсете Рене, ее сердце ускорилось в ритме и теперь грозилось выпрыгнуть из той самой груди, к которой сейчас так прорывался герцог. Его биение отдавалось в висках так громко, что заглушало все остальные звуки.
Дрожащими руками Шатонеф обхватила Майенна за шею и прижалась к нему еще сильнее, словно хотела, чтобы сейчас он своим телом заслонил ее от всего мира, спрятал ото всех. Она испытывала нетерпение в предвкушении чего-то запретного. Вкусить запретный плод, насладиться им, словно от этого зависела ее жизнь...
Сейчас Шатонеф слабо отдавала себе отчет в том, что происходит. Воздух в этой беседки сгустился, стал тяжелым, давил на ее легкие. Рене откинула голову назад. В этот момент она не ощущала себя придворной дамой, фрейлиной Екатерины Медичи. Ее чувства обострились, словно у дикого зверя. Необъяснимый первобытный инстинкт пульсировал в самом средоточии ее души.
- Господи, - едва слышно выдохнула бретонка, прикрыв в наслаждении глаза.

Отредактировано Рене де Рье (2014-02-04 23:45:51)

Рене стояла молча, отвернувшись, то и дело старательно натягивая платье на обнаженную грудь. На ее губах играла улыбка, поначалу она даже не пыталась прислушиваться к словам пажа. Но, когда ее ушки уловили рычащие нотки в голосе Майенна, верная фрейлина Екатерины Медичи сразу же встрепенулась. Теперь она усиленно старалась расслышать и понять суть беседы своего кавалера с посланным к нему парнишкой. . Возможно, как знать, эта информация будет полезна ее королеве.
Шарль был явно недоволен, что его прервали и не очень-то доверял словам пажа. Теперь она, украдкой наблюдая за ним, могла видеть не просто беспечного молодого мужчину, сверкающего белозубой улыбкой направо и налево. Его сердитый голос, грубые слова, угрозы, открывали совсем иную сущность Майенна. Для Рене, естественно.
Приведя себя в подобие  порядка, подобрав с пола сброшенную маску и проворно надев ее на лицо, Шатонеф вышла из тени. Она неслышно приблизилась к младшему де Гизу и нежно обвила его шею своими руками, не забыв при этом улыбнуться мальчишке.
- И долго вы еще собираетесь здесь стоят и томить меня ожиданием? - проворковала на ухо Майенну его Диана. - Неужто у вас есть дела поважнее и поинтереснее? Не верю!
Рене провела пальцем по шее Шарля и почти невесомо коснулась губами его горячей кожи.

Отредактировано Рене де Рье (2014-03-16 14:12:03)

- Откуда узнал? Да поспрашивал, только и всего, - ответил паж, - это было не так уж сложно, монсеньор... Сами понимаете, Ваша Светлость, паж должен быть шустрым, ловким и сообразительным... Иначе никак. Только зря вы на меня серчаете. Я тут ни при чем, ну ей-Богу! Кто я такой? Мальчик на побегушках. Нет, воля, конечно, ваша, - вздохнул он, - ну хотите - рвите ухо с корнем, ежели я в чем виноват.

Мальчишка отлично понимал - кавалеру его хозяйки, конечно, достанется, это уж как пить дать. Но ведь с другой-то стороны примирение будет всенепременно, причем будет скорым и уж конечно жарким. Так что уху его абсолютно ничто не грозит. Да и в любом случае - немилость госпожи была страшнее, чем угроза хоть и герцога, но всё-таки не имеющего на него особых прав.

- Ну что, Ваша Светлость изволит идти? - поинтересовался паренек, подняв на Майена честные большие глаза.