На свежих губах молодой женщины расцвела ясная улыбка. Сеньор де Бюсси, дальний родственник ее мужа, был их добрым приятелем. Он сравнительно недавно присоединился к свите герцога Анжуйского, часто появлялся в их доме и ему довелось даже поучаствовать в одном из поэтических турниров, из тех, которыми славятся салоны. Кроме того, он, хотя и успел прослыть задирой, был весьма приятным собеседником и всегда любезен и обходителен с дамами. И также она достоверно знала, что там, в Ла-Рошели, он находился в одном отряде с ее супругом. У мужчин свои тайны. Она догадывалась, что Тома далеко не всё рассказывает ей. Для ее же блага. Но кажется, его отношения с сеньором графом весьма крепкие.

- Доброго вам вечера, любезный фавн, - мадам Беатрис, глядя ясно и открыто, охотно позволила тому запечатлеть поцелуй на своей кисти, - я тоже очень рада вас видеть здесь. И должна сказать, вам очень подходит ваш костюм, - не удержалась проказница от смеха.

Юная баронесса нынче одета была дриадой, как заметил сеньор д'Амбуаз, то бишь, фавн. И образ древесной нимфы был весьма кстати: цвет весенней листвы весьма уместно смотрелся с ее светлыми глазами, а волосы цвета спелой пшеницы создавали ощущение, что меж этой листвой брызнули солнечные лучи. Свободный же крой платья с высокой талией позволял отвлечь ненужное внимание от тайны, которую она уже несколько месяцев носила под сердцем.

- Мадам,  вы лучшая из дриад, - мягко улыбнулся граф прелестной баронессе, - И кому как не дриаде проникнуть в самую душу фавна? Вот вы меня и разгадали, -  со светлой улыбкой развел молодой человек руками, повернувшись к барону де Дампьер. Тот явно узнал Минотавра.

- Один из этих нежных мальчиков, что расплодились в геометрической прогрессии? - саркастически хмыкнул Бюсси на реплику друга. Нашему фавну давно уже претила новая мода благоухать воину наподобие майской клумбы и наводить при этом на голове почти дамские локоны. Максимум, что сам он легко допускал из новой моды - это изящные грушевидные серьги по более-менее торжественным случаям и похожие на блюдце брыжи. Впрочем, и то и другое Клермон откровенно не жаловал. Но носил. Тем не менее, духи как цветущий сад и локоны на клею для него всегда были именно тем перебором, над которым он охотно и ехидно посмеивался.

- Неужели наяде нравятся именно такие... Гермафродиты, - ехидно сверкнул Бюсси глазами, еле сдержавшись, чтобы не поморщиться. Ревность схватила сердце молодого фавна своими когтистыми лапами.

Отредактировано Луи де Клермон (2013-10-20 00:18:11)

- Прошу прощения, что вмешиваюсь, однако если мне не изменяет память, - в светлых глазах бывшей девицы де Парейль появились лукавые искры, - с Минотавром об руку шла лишь одна Наяда, милый Амадис. Я заметила. И я очень подозреваю, что именно о ней и говорит наш любезный Фавн...

Приняв из рук мужа кубок, юная баронесса поблагодарила супруга за заботу нежным пожатием пальцев и с удовольствием пригубила прохладную влагу.

Всё, что связано с сердечными делами, вызывает живейший интерес у любой молодой дамы. Не удивительно, что госпожа де Дампьер, услышав внезапно вырвавшееся из уст молодого человека нечто, весьма напоминавшее признание, навострила ушки и сделала стойку, подобно изящной охотничьей борзой. Она за версту могла учуять терпкий пьянящий аромат зарождающейся новой душевной привязанности.

- Милейший Фавн, я конечно не лекарь, однако готова побиться об заклад, что тут на лицо типичные признаки febbre d'amore* - проказница-дриада склонила на бок светловолосую голову, украшенную венком из свежих цветов.

* Любовная лихорадка (ит.)

Отредактировано Беатрисс де Парейль (2013-10-20 09:32:13)

Юная Дампьер обернулась туда, куда устремлен был взгляд нашего Фавна. Действительно, Наяда, о которой он говорил, оживленно болтала с Минотавром.

- Да... Верно. Но на мой взгляд, дорогой Фавн, не стоит так волноваться, - улыбнулась она, глядя на молодого человека.

Половина лица Клермона была скрыта под маской, однако острому женскому взгляду довольно и иных признаков. Она заметила ходящие желваки, сверкнувшие сквозь прорези маски глаза, напрягшиеся руки и нахмуренные брови.

Веселая болтовня графа была шита для прелестницы белыми нитками.

- Это ведь маскарад. Праздник. Вы же не думаете, что одна из дочерей Зевса будет тосковать в одиночестве. Неужто это удел Наяды, - Дриада шутливо погрозила ревнивцу пальчиком, показывая, что ее ему не провести и она заметила, сколь глубоко его задел этот, кажется, невинный флирт, - На месте Минотавра мог быть любой другой, - резонно заметила молодая женщина, обеими руками поправляя венок на своей голове.

- Дерзайте и пусть боги будут к вам благосклонны, - она подняла ладони вверх языческим жестом.

Надо сказать, что господин де Сен-Сюльпис, пожалуй, был одним из немногих придворных кавалеров, который не добивался благосклонности Жемчужины. Хотя при этом он отдавал ей должное, как одной из образованнейших и красивейших женщин и, разумеется, выдайся такая возможность, отнюдь не против был бы вписать ее в свой послужной список, хотя бы для удовлетворения собственного самолюбия. Однако перед ним стояли совершенно иные цели - он предпочитал тратить время и силы на укрепление собственного положения, чем на подобную осаду. А главное - иная сторона вопроса. Она была сестрой его господина. И так рисковать? Анри не мог не понимать этого. Лучше не ввязываться. Тем более, что у Анжу всегда были крайне непростые отношения с сестрицей. У обоих сложные характеры: то у них пылкая любовь до гроба, то видеть друг друга не могут. Следовательно, тот, кто крутится подле сестры принца, попадает в область пристального внимания того, и вовсе не в лучшем смысле.

Однако сейчас был вовсе иной случай. Карнавал стирал все границы - теперь, под масками, можно было всё, или почти всё. И он напропалую приударял за королевой, нахально улыбаясь и смеясь в своё удовольствие. Это была галантная игра на один вечер - красивая болтовня, сдобренная шуточками - пикантными, как виноградный сок на языке. А язык у Сен-Сюльписа был подвешен что надо, и его весьма забавляла эта чувственная партия. О, если бы он только знал, кто сейчас за ними наблюдает и с какими чувствами! Это было бы еще приятнее.

Но вот пары приготовились к вольте. И он был вовсе не прочь разделить с Маргаритой этой танец.

Минотавр через плечо посмотрел на того, кто посмел втереться меж ним и его собеседницей и вопросительно изогнул бровь. Кто там еще встревает куда не нужно?

- Ба, я смотрю, спутники Диониса нынче не по чину резвы, - усмешка искривила красиво очерченные губы молодого человека с изящными усиками над ними. При этом тон его не был откровенно вызывающим, напротив - кошачье-вежлив, почти ласков.

- Сударь, вас кажется не звали сюда. Вы разве не видите - мы общаемся с прекрасной Наядой. В зале множество дриад, кажется, они вам более привычны. Выбор огромен - танцуйте сколько пожелаете. А мы с вашего позволения продолжим свою беседу вольтой. Удачи. Позвольте, мадам? - взяв из рук Наяды пустой кубок и поставив его на стол с изящными ножками, он протянул ладонь Наяде с самой милой из своих улыбок и учтиво склонил перед нею голову. В ухе молодого человека качнулась небольшая золотая серьга тонкой работы с его вензелем - две переплетенных S*.

* Saint-Sulpice

Отредактировано Анри де Сен-Сюльпис (2013-10-22 15:21:20)

Маргарита, изогнув дугой красивую тонкую бровь, наблюдала за этой небольшой перепалкой.

- Что за дерзость, господа? - наконец ответила наваррская королева, - выяснять отношения при даме? Кто учил вас манерам? Я бы должна наказать вас обоих и выбрать третьего кавалера, чтобы вам в иной раз было неповадно петушиться. Но я поступлю иначе. Я отдаю вольту Фавну - потому что вы, любезный Минотавр, только что со мной танцевали и беседовали. Это будет справедливо. Однако я хочу, чтобы вы знали, месье Фавн, - она нахмурилась, - не стоит принимать это за поощрение. Я не одобряю подобной манеры - здесь галантное общество и праздник в честь избрания Монсеньора на польский престол. А упражняться в колкостях вы будете в фехтовальном зале, вам это ясно?

Взяв один из свежих цветов, которым была украшена колонна, она хлопнула им по лбу в качестве штрафа сперва Минотавра, а потом такой же хлопок достался и Фавну.

- Вот вам обоим за ваши шпильки. Идемте, месье Фавн, - она с величественным видом протянула руку лесному божку.

Вольта - чувственная, словно арабские ночи, стремительная, как горный поток, дерзкая, как взгляд испанки, грациозная, как потягивание пантеры. Вольта, почти запретная... Обнажающая душу и женскую ножку, обычно всегда скрытую под многослойными юбками. Можно ли не любить этот танец? Особенно когда тебе двадцать лет и ножкам твоим позавидовала бы Венера?

Как мы уже говорили, королева Наваррская одинаково хорошо владела и медленным и быстрым ритмом в искусстве Терпсихоры. Сейчас она взлетала над мрамором пола высоко и свободно, словно тело ее было совершенно невесомым. Еще за что Маргарита любила вольту - за тот краткий миг, когда ты оказываешься над залом и видишь разноцветную мозаику под собой, а потом устремляешься вниз и перед твоими глазами оказываются глаза партнера. Руки ее, поворот головы, взгляд - всё было выразительным и говорящим. Каждое движение - легким, полным грации и вместе с тем непринужденным и свободным.

Молодая баронесса с улыбкой качнула головой.

- Одно из двух, друг мой, либо наш Фавн прогневает Наяду своей дерзостью, либо... - задумчиво протянула она и взглянула на свой кубок. Тонкая искусная чеканка изображала сцену - Пан преследует нимфу Сирингу, - либо именно этим ему удастся снискать ее благосклонность. Однако я слышала, что сердце прекрасной Наяды замкнуто на ключ с тех самых пор, как благородный Лоэнгрин* затронул его.

Бывшая девица де Парейль наблюдала происходящее с живым интересом - тем более, что была свитской дамой королевы Маргариты. Однако, воистину, Фавн, кажется, обезумел. Как высоко он устремил свой взор! Впрочем, трудно было удержаться - все поэты славили красоту Жемчужины Франции, послы увозили с собою восторженные свидетельства о ней. А Беатрис, имея возможность давно и много находиться подле нее, могла убедиться - Ее Величество и впрямь достойна восхищения. Более того, она была самой приятной госпожой - всегда любезна, добра и почти всегда улыбчива. Когда она смеется и шутит - то освещает все вокруг. Когда она печальна - будто вместо весны наступает осень.

И если подобная дама царит в твоем сердце, весьма сложно скрыть это. А та возможность, что выпала сейчас Клермону, истинная редкость, ибо, насколько было известно мадам де Дампьер, он даже не был еще представлен государыне Наварры.

* Со старинной легендой об этом рыцаре неразрывно связана Лотарингия.

Молодая женщина в притворной скромности опустила длинные ресницы. Ей вовсе не хотелось показаться перед мужем сплетницей. Но кто первым заговорил об амурных делах прекрасной Наяды?!

- Милый Амадис, вы же понимаете - это столь деликатная материя, имею ли я право говорить, но... - она понизила тон, словно кто-то мог услышать их, - что касается... Мне кажется, что сердце благородного Лоэнгрина не только что отмечено рубцом, а в нем до сих пор не погас пожар. Я сама видела, какой взгляд на последней игре в пай-май* он кинул на... Наяду, думая, что никто не смотрит. Впрочем, тут же равнодушно отвернулся. Но я своими глазами видела.

Маска у Единорога была легкой и не имела тесемок, а просто держалась у лица. Заговорившись же, ее обладатель, видимо, держал ее в руке совсем некрепко, и обезьянка, сидевшая на плече прелестницы, ловко схватилась за палочку и вот - теперь карабкается по колонне... Единорог, который вовсе не планировал такого грубого разоблачения своего инкогнито, выдал сочную тираду в адрес зловредной животины, а его "венецианская" собеседница также заливалась звонким смехом, глядя на его покрасневшее от досады лицо: всякий мог теперь узнать графа де Монтревеля. А надо сказать, что супруга его была крайне ревнива и графу было совсем уж некстати это маленькое приключение, учитывая, сколь жарко он только что шептал нечто на ушко Маске, услаждая взор ее роскошными формами.

- Глядите, глядите, мой друг, воистину, всё тайное становится явным... - Беатрис расхохоталась, глядя на пушистую хулиганку, которая взбиралась всё выше, дабы никто ее уже не достал.

*Популярная игра того времени - "в шары", которые катают по полю. Нечто отдаленно напоминающее современный боулинг и гольф.

Отредактировано Беатрис де Парейль (2013-10-24 17:35:11)

- Я полагаю, что да, и рубец этот болезненный, - тихо ответила бывшая девица де Парейль, - такое чувство никогда не проходит даром. Впрочем... - она приложила свой пальчик к губам супруга, - не будем, это касается лишь этих двоих.

Беатрис, разумеется, обожала посплетничать, однако уважение к тайнам ее госпожи на сей раз перевесило и она прикусила свой розовый и достаточно длинный язычок. При всем при том она не могла не проникнуться отчаянностью их родственника. Такая дерзость вызывала искреннюю и живую симпатию. Еще бы. Посмел обратить свой взгляд на принцессу крови, самую образованную и блестящую даму королевства. Однако!

Юная мадам де Дампьер весьма хорошо относилась к сеньору д'Амбуаз - хотя разумеется, только один мужчина царил в ее собственном сердце и на окружающих кавалеров она смотрела исключительно через призму собственной влюбленности. И при всем при том, как бы ни был ей самой симпатичен дальний родственник, и хоть ее юный возраст допускал некое витание о облаках... При все при том по натуре своей Беатрис была реалисткой. А следовательно, отлично понимала: с учетом всех окружающих обстоятельств это чувство, свидетелем невольного выражения которого они стали, скорее всего так и останется чувством к недоступной Селене.

- А Монтревили... - промурлыкала она, кокетливо склонив на бок светлокудрую голову, - разве это не наглядный урок того, что бывает с супругами из-за взаимного недоверия? У нас ведь никогда не будет так, я права? - теплая ладонь нежно легла на плечо молодого человека, а ясный взгляд устремился в его глаза.

Покинем на время чету Дампьер, оставив их за занимательной беседой, и вернемся на несколько минут назад.

Сен-Сюльпис, багровый от досады, проводил взглядом Наяду и Фавна. Мы уже сказали, что он не был заинтересован в том, чтобы добиться какого-либо успеха. Однако сам по себе факт того, что у него из-под носа таким наглым образом увели партнершу и собеседницу, был не просто оскорбителен - это не шло ни в какие ворота. Его выставили перед королевой посмешищем, и она предпочла отдать вольту этому рогатому прыгуну с раздвоенными копытами. Ему стоило большого труда держать лицо, когда он поклоном поблагодарил за танец и беседу. Однако взгляд исподлобья на наглеца явно свидетельствовал - это так просто не сойдет. Кусая губы, нахмурившись, он проводил глазами уходящую пару.

Стоять в стороне молодой человек не собирался, так что пригласил на вольту сову Минервы, обратившую на себя его внимание весьма притягательными изгибами фигуры и оригинальной маской, которая, впрочем, позволяла видеть приятного рисунка губы и округлый миловидный подбородок. Оставалось надеяться, что вольту сова танцует хотя бы  не дурно. А это танец капризный. Иные особы претендуют на умение и отвечают на приглашение согласием, а вместе с тем совершенно бездарны и не могут контролировать собственные ноги. Да, Сен-Сюльпис не отличался мягкостью суждений.  Тем более, что перспектива остаться с отдавленными ступнями его вовсе не прельщала. Но пришлось рисковать.

Выругавшись про себя, он галантно поклонился Сове, отвесил ей самую приторную из своих улыбок и повел ее в центр зала.

Начало мероприятия для меня - здесь: Esse, quam videri

   Это были времена, когда не было такого мужчины, кто бы не понюхал пороху, от мала до велика, от крестьянина до принца. Генрих принадлежал тому кругу, которому не чужда была грязь окопов так же, как и не чужд лоск светской роскоши. Некоторые мужчины утверждают, что предпочитают жизнь солдата лицемерным светским увеселениям. Наварра находил лицемерную браваду в самом таком утверждении. Жизнь в холоде, сырости, в грязи, в крови, среди болезней и трупной гнили - разве это приятнее, чем возлежать вот так на банкетке у фонтана с вином и любоваться, как танцующие исполняют вольту? Глупости, нет конечно.
   Мужчинами, молодыми и старыми, живыми и мертвыми, Генрих вдоволь налюбовался под Ля-Рошелью, и сейчас намерен был вдоволь налюбоваться женщинами, причем исключительно юными и прелестными. Какой соблазн - эти античные наряды! Руки голые, мммм... А ноги-то, ноги -  отрисовываются, окутываясь платьем, при каждом шаге. В облике многих проскальзывали неуловимо знакомые черты, интересно было пытаться угадать, кто прячется под маской.
   Закончив свой танец с Мойрой, сарацин вошел во вкус; но не торопясь приглашать новую партнершу, взял розетку медовых орешков и присел у фонтана. Наблюдение за танцующими дамами было крайне увлекательным занятием, но музыка утихла, вольта закончилась, танцующие разошлись, освобождая центр зала.
   Внимание Генриха чуть прежде уже привлекала Наяда в обществе Минотавра, и когда Фавн после танца раскланялся с ней по ту сторону фонтана, сарацин понял, что заметил он её неспроста - ведь это его жена. "Надо же, забавно - собственную жену не разглядел! Надо поменьше на войну ходить, да и по сторонам смотреть тоже", - иронизировал  Анри в адрес собственной рассеянности и направился к Наяде, угощавшейся фруктами.
   Склонившись в легком поклоне, поровнявшем его губы и её ушко - чтобы шум голосов и музыки не встал между ними, Сарацин приветствовал Наяду стандартным светским приветствием.
- Очаровательный праздник, правда же? достойный польского короля. Но по моему скромному мнению, он - не достаточно роскошное обрамление для такой жемчужины, как вы, прелестная Наяда.

Отредактировано Генрих Наваррский (2013-10-30 21:50:43)