Катрин с удовольствием последовала примеру собеседницы, осушив ещё часть бокала. В такое время всегда тянуло на философские измышления. Вот и сейчас она стояла, смотрела на то великолепие, что окружало, и поддерживала беседу с приятным ей человеком. Графиню Шатонеф Катрин запомнила ещё по выезду на природу одним осенним днём три года назад. Да и как такое не запомнить! Мероприятие, правда, вышло довольно противоречивым, заставшим будущую герцогиню де Гиз даже ненадолго приуныть, но в то же время и воспрянуть духом. И не без помощи таких людей, как Рене. Сложно после этого вести себя сдержанно-холодно по отношению к этой женщине, даже несмотря на социальные рамки.

- Я уверена, что у Вас ещё впереди! Непременно найдётся человек, который сможет оценить Вас по достоинству и сделать счастливой, - Катрин улыбнулась собеседнице.  – А до этого момента отчаиваться не стоит. Просто надо думать о том, что то, что происходит сейчас – всего лишь испытание, призванное сделать сильнее. Что же касается королевы-матери, то она не может не восхищать.

Катрин де Гиз говорила вполне искренне. Да, не всё семейство Валуа ей было симпатично. И дело даже не во взглядах её супруга. Катрин привыкла всегда и во всём придерживаться своей точки зрения. Нынешний монарх Карл вызвал стойкую антипатию ещё со времени сватовства де Гизов. Герцог Анжуйский вызывал, скорее, настороженность благодаря его влечению к Мари. Маргарита Валуа… пожалуй, комментарии излишни. А вот Екатерина Медичи, несмотря на свой порой достаточно крутой и не лишённый хитрости характер, вызывала уважение.

Поддерживая разговор с фрейлиной «летучего эскадрона» королевы-матери, Катрин, тем не менее, успевала зорко следить по сторонам. Любопытство делало своё дело – она настолько соскучилась по всей этой атмосфере, что считала преступлением не замечать каждую деталь столь прекрасного вечера. Вот и сейчас она заметила кое-кого, чуть не подавившись при этом вином. Причина такой реакции была очевидной. И не просто очевидной, но и вполне спокойно рассекающей зал. Только что появившийся высокий мужчина в образе легендарного короля Артура чудненько вписался в атмосферу всеобщего шика и лоска. Тем не менее, умудрившись не затеряться в ней.

Генрих де Гиз, от скромности вы точно не умрёте, - подумалось Удовольствию. – Это ж надо, король! Впрочем, ему очень даже идёт.

Катрин придирчиво, но вместе с тем одобрительно осмотрела своего мужа. Он же её, кажется, пока не заметил. Что ж, а ей и здесь очень даже неплохо! Пожалуй, менять своё местоположение особой надобности нет. Тем более что собеседница оказалась очень даже приятной, а вид отсюда на маскарад был шикарный.

- Я искренне благодарна за столь тёплые слова, - вот и сейчас Катрин не пропустила мимо обращение, предназначенное ей. С улыбкой она продолжила:
- Я вижу, что вы произносите их от чистого сердца. А это ценнее вдвойне!

Отредактировано Екатерина Клевская (2013-11-17 23:03:19)

- Благодарю. Мне лестно это слышать. Но я слишком самоуверенна, поэтому вряд ли смогу хоть когда-нибудь найти именно того единственного. Видите ли, мадам, я все еще, словно маленькая девочка, питаю надежду выйти замуж по любви. - Рене посмеялась над своей детской мечтой.

Она проследила взглядом за мадам де Гиз и тоже заметила неспешно прогуливающегося по залу короля Артура. Он словно восстал из сказок и легенд, настолько Генриху де Гизу удалось воплотить этот образ. Красивый, мужественный мужчина, обладающий недюжинным обаянием. Женщины провожали его жадными, пожирающими взглядами, а некоторые мужчины, уподобившись завистливым сплетницам, шептались за его спиной. Стервятники! Готовы накинуться на любого и обглодать до костей. Надев маски, эти двуличные и лживые людишки не стали другими. Они просто спрятали свои прогнившие личины за блестящими нарядами.
Усмехнувшись своим мыслям, Шатонеф не сразу сообразила, что рассматривает мужа своей собеседницы слишком долго и придирчиво. Но что поделать! Она всегда любила посмотреть на что-нибудь красивое!

Рене только хотела открыть рот и высказать свое мнение по поводу костюма Генриха де Гиза, как внезапно перед ними, словно из  ниоткуда, появилась миниатюрная белокурая дама. Шатонеф так и застыла с поднятым бокалом в руке, не донеся его до рта. Хотя, это было лишь мгновение. Моментально взяв себя в руки, справившись с дрожью, охватившей ее стройное тело, "Амазонка" выдавила из себя улыбку и слегка склонила голову, приветствуя Марию. Не потому что ей этого страстно хотелось, нет! Правила!  Чертовы правила, будь они не ладны. В данный момент Рене ненавидела придворный этикет больше, чем когда-либо в жизни.
- Мадам, - отстранено и холодно произнесла де Рье, сразу же отведя взгляд куда-то в толпу. Лишь бы не смотреть на нее...
На поклон  или реверанс она была сейчас просто не способна. Нет-нет! Увольте! Уж лучше вовсе  уйти, но только не раскланиваться перед ней!
Лучше просто и быть не может! Отличное завершение всего, что сегодня со мной случилось!  Сейчас здесь еще не хватает Анжу.
Внешне Рене оставалась спокойной, но внутри у  нее все горело и дрожало. Сердце сжалось в тугой узел, а пальцы снова принялись судорожно сжимать ножку бокала.

Отредактировано Рене де Рье (2013-11-17 21:50:12)

Красота. Она должна быть яркой, запоминающейся, манить к себе с невероятной силой. И дама, которой досталась в этот вечер эта роль, прекрасно справлялась со своей задачей. Туника ярко-синего цвета, опоясанная золотистым пояском, рыжие волосы, волнами спускающиеся по стройной спине. Из прорезей на золотистой маске, украшенной витиеватыми рисунками, хитро блестели большие выразительные глаза. И особенный штрих к ее наряду – яблоко, как символ запретного плода, который каждый желает вкусить, но не каждый обладает такой возможностью. Грация, воплощающая на этом маскараде Красоту, приковывала к себе взгляды: завистливые и восхищенные. На завистливые по привычке не обращала внимания, с лукавой улыбкой гордо проходя мимо туда, где встречали только лишь с восхищением и восторгами. Мадам де Невер – а именно она была той самой прислужницей Венеры, о которой шла речь – любила быть в центре внимания, любила слушать в свой адрес комплименты, любила, хоть и без них прекрасно знала цену себе, когда окружающие признают, что она и в самом деле воплощение красоты и женственности.

Не отказывая себе в удовольствии, Анриетта смело принимала приглашения на танцы от самых разных мифологических существ, не забивая свою прелестную головку мыслями о супруге, о том, где он, в каком наряде и ищет ли свою жену средь прекрасных нимф, которых было немало в зале. Оставив очередного кавалера, который так и не смог увлечь Красоту изяществом своих комплиментов, герцогиня отошла чуть в сторону, переводя дыхания. Как бы она не любила танцы, ей захотелось минутного отдыха. В этом время она попыталась угадать среди масок какое-нибудь знакомое лицо, например, принцессу Маргариту. Но не найдя среди танцующих подруги, она заметила около столика с яствами трех дам. Охотница Диана осталась без особого внимания, а вот еще две грации вызвали умилительную улыбку на ярких губах Анриетты.

Пробравшись сквозь толпу, мадам де Невер оказалась рядом с сестрами и только сейчас почувствовала, что в этом уголке витает напряжение. Теперь уже Диане достался изучающий пристальный взгляд. Мадемуазель де Шатонеф. И рядом ее сестра – белокурая Грация, которая украла сердце принца из цепких ручек фрейлины королевы-матери. Однако, веселая компания.
-Дамы, - она обратилась в первую очередь к своим сестрам, лучезарно улыбнувшись.

Удивленно изогнув брови, Анриетта посмотрела на Катрин, которая всем своим видом старалась являть непринужденность и беззаботность, которых явно сейчас здесь не хватало. Герцогиня понимала стремление сестры. Действительно, получалось неловко: бывшая любовница и нынешняя возлюбленная Генриха Анжуйского стояли столь близко друг от друга, что даже в воздухе чувствовалось, как обе напряжены до предела и, наверняка, каждая мечтает как можно быстрее избавиться от вынужденного общества другой. И не прояви Катрин инициативы, сама мадам де Невер не стала бы стремиться исправить положение дел. Наоборот, ее даже где-то забавляла эта ситуация. Право, среди этой огромной залы, будучи в масках, все равно столкнуться лицом к лицу. Не это ли называется Судьбой?

-О, замечательно, - лучезарно улыбнувшись, просияла Анриетта, негласно согласившись подыгрывать младшей сестрице, которая, очевидно, взяла на себя роль миротворецы в этот вечер.  –  Впрочем, разве могло быть иначе? Ее Величество королева-мать никогда в жизни не допустила бы, чтобы праздник в честь Монсеньора герцога Анжуйского оказался скучным. Вы же согласитесь со мной? – последний вопрос был обращен сразу ко всем дамам и скрашен звонким переливчатым смехом.

Шарль де Гиз наряжен избрал на это празднество костюм летнего пастушка - легкие штаны серебристой парчи, серый замшевый жилет, распахнутый на груди, украшенной лишь цепью темного серебра, имитирующей ветвь молодого хмеля и венок из живых нежно-розовых роз на белокурой голове. Венчали все это бархатная серебристая полумаска и серебряный же рожок, висящий на шее, изображающий свирель пастуха и при этом чрезвычайно на него похожий. Заказан рожок был именно для карнавала, дабы завершить образ пастушка, но при этом практичный юноша собирался использовать его и дома, подзывая им  своего любимца - фуро* по кличке Сурисо. Имя это фуро получил за то, что только появившись в доме, тут же принес к ногам  своего хозяина пойманную мышь. Поэтому кличка "Мышонок"** прилипла к зверьку намертво. Сейчас Шарль, стоя  у колонны и с аппетитом угощаясь розовым вином из винных фонтанов которое он охотно закусывал сочным, спелым  темным виноградом, приглядел в толпе блондинку с луком, очевидно изображающую Артемиду или кого-нибудь в этом духе. Доедая сочную виноградную гроздь, "пастушок" решил про себя, что дама на редкость хороша собой. И этот дивный оттенок волос... Не золото и не пепел, а нечто напоминающее морскую пену в закатных лучах. Правда молодой человек вполне отдавал себе отчет, что  игра света, когда ночную мглу режут тысячи свечей запросто могла дать и не такой эффект. Но при этом не мог налюбоваться нереальной прелестью "охотницы".
Заиграли вольту... Прикончив бокал в один глоток и отставляя его на мраморный край фонтана, юный Гиз решительно направился к красавице. Представ перед дамой, юноша склонился в церемонном поклоне:

- Позвольте пригласить вас на танец,  прекрасная Артемида, - широко улыбнулся он, обнажая крепкие молодые зубы, а на румяных щеках юноши от улыбки  тут же проступили задорные ямочки.
___________________________________________________________
*Разновидность фретки. Были популярны как питомцы в эпоху Ренессанса.
** Souriceau (фр)  мышонок

Отредактировано Шарль де Гиз (2013-11-29 15:33:28)

Пастушок, ловко перекидывая свою партнершу с руки на руку, как мальчишка, продающий на ярмарке горячие пирожки с ливером, перекидывает с ладони на ладонь горячий пирожок, умело выделывал ногами па этого зажигательного танца. Ухитрившись не запыхаться, юноша при этом изящно вел беседу с  дамой с луком и стрелами:

- А где ваша лань, прекрасная Артемида? - спросил молодой принц, пользуясь случаем и охотно прихватывая девушку своими сильными ладонями за крепкую, как свежая репка, тонкую талию и с легкость отрывая от земли ножки красавицы в бархатных туфельках.

- Прелестная блондиночка, - думал Шарль, чуть запыхавшись, - Почти как моя Шанталь... Все-таки у блондинок, - размышлял Гиз, наблюдая золотистый пушок на шее своей визави, - всегда удивительно светлая кожа. Так и хочется поцеловать.

Между тем музыка звала за собой и  пастушок охотно играл сейчас с телом восхитительной Артемиды., как в детстве мячом, сшитым из телячьей кожи.

- Вольта все-таки занятнейший из танцев, - думал юный лотарингец, перехватывая упругое тело фрейлины.

Отредактировано Шарль де Гиз (2013-11-29 23:50:27)

- Мое имя Дафнис, - лукаво улыбался серыми, с чуть стальным блеском глазами, юноша из-за прорезей серебристой полумаски.

Артемида казалась Шарлю восхитительной. Игривый задор партнерши, которая показалась молодому принцу веселой, более чем подобает суровой богине-девственнице, нравился юному Гизу. Да и нежность даме была более присуща, чем той богине, как рисовали древние Эллины непреклонную воительницу с беспощадными стрелами наперевес. Единственное, что объединяло его сегодняшнюю партнершу по зажигательной вольте и  сестру Аполлона, так это какая-то удивительная, почти не присущая живым женщинам прелесть оживший античной статуи.

Девушка нравилась Шарлю. Нравился ее нежный румянец, окрашивающий белоснежные щеки красавицы, когда он хватал в очередной раз девичью талию особенно вольно. Нравился голос с легкой хрустальной ноткой. Нравилась зажигательная, словно дразнящая улыбка, на чуть  полноватых губах дамы.

- Хорошенькая! Ну до чего ж хорошенькая! И с огоньком! - думал Шарль,  снова и снова крутя девушку в зажигательном танце, - Наверняка фрейлина Змеи! У нее встречаются порой красотки почище, чем на Олимпе проживали!

- Дафнису положено любить Артемиду, - чуть приподняв уголки губ, улыбнулся Шарль и в серых глазах его, надменно глядящих на мир сквозь  прорези полумаски, блеснули лукаво-кокетливые огоньки:

- И потом, не заметить блеск ваших волос было бы преступлением. Они отсвечивают в неверном свете бальной люстры, как заснеженные верхушки сосен, когда в них гаснет последний закатный луч, - говоря так, молодой человек ловко выделывал ногами  па зажигательного танца.

Пламя свечей отражалось не только в волосах Артемиды, но и в ее глазах, сияющих в прорезях маски, бликовало на белоснежных плечах, делало перламутровыми руки дамы. Ритм зажигательного, почти запретного танца, то сближающий молодого принца с партнершей, то снова разводящий танцующих,  будоражил здоровую чувственность молодого мужчины.

Красота же его визави, добавляющая в этот волнующий вихрь танца, дополнительный пьянящий ингредиент, заставляла юного Гиза окончательно охмелеть от разноцветной карнавальной круговерти.

Отредактировано Шарль де Гиз (2013-12-01 17:00:09)

Мария Клевская, Анриетта де Невер,  Екатерина Клевская

Расставшись с Рене, герцог Анжуйский обошел всю залу в поисках Мари. Не преуспев в этом деле, он вышел в сад и там наткнулся на вдребезги пьяного Жака де Леви, графа де Келюса. Он был Купидоном. Зеленый колчан для стрел на его спине был перевернут, а его содержимое безвозвратно утеряно, туника нежно-розового цвета помялась и перекрутилась, завитые кудри растрепались, золотая маска сползла с лица и теперь болталась на шее, а сам Купидон шатался нетвердой походкой среди кустов роз и вел увлекательнейший диалог с невидимым собеседником. Иногда он называл его по имени – «Шарль», но рядом не было ни души. Генрих догнал Келюса и остановил.
- Господин граф, вы, верно, потеряли вашего спутника, - весело заметил он.
- Что? Ваше Высочество? – Келюс удивленно смотрел на принца. Казалось, он не совсем понимал, что происходит. В следующее мгновение Купидон чуть не упал, пытаясь отвесить Генриху поклон. – Седьмое пекло! – выругался он. – Чертов плут, тебе придется ответить за все! – и он тут же схватился за шпагу, но Анжу его остановил.
- Что с тобой, друг мой? Над кем ты спешишь устроить такую скорую расправу?
- Антрагэ! Он был здесь, мы вели спор об охоте, и вот – как сквозь землю провалился! Я, значит, уже битый час хожу и разговариваю с ним, а его, оказывается, здесь и в помине нет!
Генрих снисходительно улыбнулся и, усердно кивая, повел графа к беседке с твердым намерением оставить его там спящим.
- Действительно, Антрагэ совершил оплошность. Но он выполнял мой приказ.
- Ваш?
- Мой. Я послал его с поручением…
Они дошли до беседки. Как ни странно, альков пустовал, но именно это и было нужно герцогу. Он усадил пьяного Купидона на скамейку и сказал:
- Приляг, Жак. Это тоже приказ. Теперь вы с Антрагэ квиты.
Граф поморгал немного, безуспешно пытаясь связать общую картину воедино. В конце концов, этот требующий больших умственных усилий процесс утомил его, и он прислонился головой к стенке беседки и с тех пор его больше не занимали ни спор об охоте, ни Шарль де Бальзак д'Антрагэ, ни месть, ни прочие земные вещи. Он был выше этого.

Генрих вернулся в зал. Стоило ему переступить порог и вновь оказаться на этой дивной вакханалии, как поток странных, прекрасных и уродливых существ закружил его в своем языческом хороводе. Ему казалось, что теперь это он был пьян, настолько фантастическими были эти причудливые лица, настолько удивительные формы они принимали, столь нечеловеческий смех и божественные улыбки его окружали.
Он произнес вслух ее имя: «Мари», но ни одно из этих существ не откликнулось. Мари была где-то рядом, он знал это, стоило только протянуть руку. Ему надо было вырваться из этого магического круга, освободиться из колдовского плена. Вокруг него, над ним – все жужжало, визжало, орало, пело и кривлялось. Вдруг он услышал переливы серебряного смеха. В какой-то момент кольцо сжалось, а мимо пронеслась вереница новых мифологических тварей. Среди них он увидел ее - прелестнейшую из фей. Она была перед ним лишь миг и исчезла тотчас же, он не видел ее лица, но он знал, что это была Мари.
Влекомый чудесным видением, он нырнул в это пестрое море и вынырнул с другой стороны. Волна подхватила его и вынесла на берег, и там, на этом берегу, он увидел три Грации. И это был конец его поисков и конец его путешествия.
- Мари...
Он возник за ее спиной и легонько коснулся пальцами ее руки. Она вздрогнула и обернулась. Взгляд ее голубых бархатных глаз, полный растерянности и вместе с тем смутного узнавания, уже был для него наградой. Генрих не мог оторваться от этих глаз, но тут он вспомнил: три Грации! Он взглянул на двух спутниц Мари и приветствовал их.
- Кажется я попал в Райский сад! – легкий поклон, лукавая улыбка. - Дамы, я надеюсь, что вы столь же милосердны, сколь и прекрасны, а потому позволите мне украсть вашу очаровательную сестру. Мадам, - обратился он к Мари, приглашая ее на танец, - окажете мне честь?

Рене слегка опешила от его поцелуя, но не шелохнулась, не отпрянула. Этот юноша был слишком нахален и самовлюблен, но отчего-то это не раздражало, не пробуждало желания отделаться от него побыстрее. Напротив.
Шатонеф повернулась к своему спутнику и снова оценивающе посмотрела на него. Озорной мальчишка, ей Богу! Но она бы соврала, если бы сказала, что он не нравится ей. Глаза, лукаво блестящие в прорезах полумаски, улыбка, играющая на губах, светлые, слегка взъерошенные волосы. Все в нем было нарочито небрежным, но создавало не отталкивающее впечатление. Скорее, наоборот.
В зале было душно. Гостей набилось видимо-невидимо, не пройти, не продохнуть. Рене и сама хотела предложить Дафнису сопровождать ее в сад, чтобы хоть немножко вдохнуть свежий воздух. Но он словно прочел ее мысли и опередил. Лицо Дианы-охотницы осветилось улыбкой, словно взошло солнышко.

- В беседку не хочу, - наигранно капризно надула губки Шатонеф, беря кавалера под руку. - А вот просто прогуляться по саду, подышать воздухом и освежить мои горящие щеки, я бы не отказалась. Признаюсь, вы, наверное, самый динамичный партнер, с которым я когда-либо танцевала вольту.

Генрих де Валуа,Анриетта де Невер,Екатерина Клевская,Рене де Рье

Мари видела, как Рене, пересиливая себя, кивает ей в знак приветствия, кивает, но на этом учтивость фрейлины Медичи по отношению к принцессе Конде исчерпывалась. И этот легкий кивок, по всей видимости, дался женщине невероятными усилиями. Самое тяжелое испытание – преодолеть самого себя. Мари не винила Рене. А что, если бы я оказалась на ее месте? Ответа на этот вопрос у младшей грации не находилось. Заговорить с ней? Объяснить, что не предпринимала никаких уловок, дабы увести Монсеньора от Амазонки? Да и как она, дитя из провинции, могла всерьез соперничать с роковой красавицей, коей все признавали мадемуазель де Рье? Недаром ее прозвали «Прекрасная Шатонеф». Глядя на ту, чьей соперницей она поневоле стала, графиня де Бофор вспоминала, как испугало ее внимание французского принца, его любовь… Она страшилась ее. Но сколько ни беги, разве убежишь от себя? И вот она воспитанница Жанны д’Альбре без памяти влюбилась в того, от кого ей, гугенотке, бежать бы без оглядки…
И как это все объяснить тому, чье сердце кровоточит по твоей вине, пусть и невольной?

- Мадемуазель…

Веселый, беспечный щебет мадам де Гиз нарушил тяжелую тишину, возвращая Мари от своих воспоминаний к реальной жизни.

- Катрин, – с благодарностью проговорила Мари, возвращая сестре искреннею улыбку, чувствуя точно тяжелый камень, сняли с души, - Вашими молитвами…

Стоит ли говорить, что Екатерина оказалась права и вскоре к их трио присоединился четвертый голос. Герцогиня Неверская была в приподнятом настроении. Мало кто умел отдаваться веселью так, как это делала Анриетта и наслаждаться жизнью, получая бонусы в виде толпы обожающих поклонников, восхищения, комплиментов, и прочей атрибутике, которая польстила бы любой женщине.

- Мадам, - Мари с надеждой посмотрела на старшую сестру. Она поможет найти его. Старшая грация не без любопытства осматривала компанию, в которой оказалась, а сама ситуация забавляла ее. Но, оценив, миротворческие порывы Екатерины, вскоре она присоединилась к ней, отвлекая внимание двух дам Монсеньора друг от друга.

Чья-то рука легонько коснулась ее руки. Она вздрогнула, но не от страха, а от неожиданности, и обернулась. Глаза еще не узнали, а сердце екнуло и бешено пустилось вскачь, выстукивая его имя: Генрих…. Рыцарь появился во время, чтобы помочь своей даме, принцессе Конде плохо удавалось скрывать свое счастье от встречи с ним. Как завороженная смотрела она на своего Ланселота…
Учтиво поприветствовав Красоту и Удовольствие, наградив их изысканными комплиментами, принц обратился к ней, приглашая Мари на танец.

- Монсеньор, - выдохнула она, склоняясь в реверансе. Легкий наклон головы, выражающий согласие, и она подала ему руку, – Почту за честь…

Мир вокруг заиграл новыми красками.

Затертые па на затертом мраморе пола, затертые до тошноты лица... Девятеро из десяти угадываются под масками сразу же, через пару минут угадываются все десять. Кроме, пожалуй, нескольких провинциалов, чудом попавших сюда. Да и тех можно было моментально различить по неуклюжей манере держаться и аляпистым костюмам.

Молодой сероглазый мужчина в костюме легендарного Артура безукоризненным поклоном завершил очередной танец под вдохновенное чириканье своей партнерши - то ли нимфы, то ли какой-то богини, черт разберет. Подробно он не всматривался. Возможно, именно о своей роли дама ему и рассказывала, но уловить нить ее болтовни было почти невозможно. Или возможно... Если бы он этого хотел. Учтиво улыбаясь, он отвечал - когда это было необходимо. Здесь добрая сотня подобных созданий - и все они, что поразительно, на одно лицо.  Музыканты надрывались на славу, щебет партнерши сливался с музыкой в один тягучий докучливый фон. А ведь недалеко ушло то время, когда он также получал удовольствие от подобного рода празднеств. Когда был вовсе желторотым юнцом. Забавно. Генриху сейчас было чуть за двадцать, а порой казалось, что вдвое больше. Слишком много страниц в книге его жизни уже исписаны мелким почерком.

Впрочем, не нужно думать, что Лоррейн в свои годы играл этакого разочарованного мрачного рыцаря, cвысока взирающего на мир, в котором копошатся жалкие и неинтересные ему людишки. Вовсе нет. Он жил и жил бурно. Он не лишал себя простых и общих для молодых дворян того времени развлечений: возможности хорошенько кутнуть со своими друзьями, полностью отдаться азарту охоты или на короткое время попасть в плен мягких женских рук. Он мог смеяться над шутками и объезжая любимого жеребца ощущать, как приятно кипит кровь.

Однако сейчас молодой Гиз сосредоточился на ином. Он намерен был и впредь продолжать дело отца и по мере сил укреплять католическую Францию и положение своего семейства. Это было главной его целью. Раскланявшись, герцог отошел в сторону, дабы пригубить вина из пресловутого фонтана. В зале было душновато.

- Вы так полагаете, Ва... досточтимый кузен? - негромко отвечал Гиз, с достоинством развернувшись и слегка склонив голову в приветствии, - возможно, возможно. Я как-то не задумывался слишком глубоко над этим вопросом, хотя это весьма любопытное наблюдение. И очень может статься, что для львиной доли присутствующих это так. Только, на мой взгляд, это касается не всех. Здесь наглядно виден принцип подтверждающего правило исключения, - усмехнулся молодой Лотарингец, - к примеру, я недавно видел кого-то из не худших людей вашего брата в обличье сатира, и еще одну персону, одетую сарацином. Вы ведь не скажете, что первый из-за нехватки вина и женщин мечтал бы однажды утром обнаружить у себя рога и хвост и насладиться безудержным весельем? В добром городе Париже и того и другого предостаточно. Развлекайся хоть до беспамятства. Так же как и вряд ли другой только и грезит возможностью сбросить крест и вооружиться полумесяцем, или я чего-то не знаю? Впрочем, им далеко до печально известного Бала Объятых Пламенем*. Так что порой костюм это просто костюм - на один вечер и для веселья. Или ради разнообразия. Судите сами, количество подобных великолепных торжеств в нашем славном Лувре не может не радовать, а повторяться - слишком скучно и как-то не и лицу. Вот люди и выбирают разнообразные образы, предоставляя другим судить - по фигуре костюм или же нет.

По красиво очерченным губам молодого герцога скользнула тонкая улыбка. Кто бы мог подумать, Карл тут же уцепился за нынешний его образ. Казалось бы, Круглый стол отстоит от нынешней прекрасной Франции невообразимо далеко. Легенда и только. Однако как кузена уязвила сама видимость даже бутафорских королевских регалий при нем! Так, что он даже не смог сдержать столь явной ревности.

* Подробнее - здесь

Отредактировано Генрих де Гиз (2014-02-11 21:39:05)

- Сир, - рассмеялся молодой лотарингец, делая глоток и теперь уже обращаясь к Карлу как положено, раз уж разговор зашел в подобное русло, - я понимаю, королевское бремя весьма тяжело. Оно включает в себя также и подозрительный взгляд на окружение, что в определенных долях более чем разумно. Но право слово, не стоит переусердствовать в этом - особливо в такой вечер. Сарацинский султан?..

На качающиеся перед носом черешни он не обратил ровно никакого внимания, будто бы их и не было. Ни на миг не изменил своего положения. Остался стоять так, как стоял.

- Простите, - продолжил молодой герцог, приподняв золотистую бровь, - но я искренне полагаю, что у него для подобного образа чалма маловата, а сабля и пояс недостаточно роскошны. Определенно, в этом костюме нет ни единого намека на султанство. А вот что до вашего покорного слуги... Не кажется ли вам, что с моей стороны было бы... не слишком разумно так оголять свои мысли, если бы вдруг они возникли? Кто же так поступает?.. Но если мой король поинтересовался происхождением моего костюма, то я подчиняюсь и открою небольшую тайну. Я, разумеется, хотел сохранить ее при себе, не желая показаться излишне сентиментальным. Вы же понимаете, необходимо держать лицо. Однако вам, как родственнику, я, уж конечно, могу это доверить, а потому скажу. Я всего лишь выбрал костюм в честь моего старшего сына, вашего тезки. Поясню - мне пришли несколько томов, которые я давненько заказывал. Так вот этот злодей, явно коварно злоумышляя против просветительского благого дела книгопечатания, едва не выдрал давеча страницу с весьма недурной гравюрой из книги, которая обошлась мне совсем недешево. Страницу удалось спасти, а вот мучительному раздумью о костюме после столь решительных действий малолетнего вандала пришел конец. Нечто сродни гаданию на костюм по книге перстами моего наследника, - небрежно хмыкнул молодой человек, осушая свой бокал.

Длинные аристократичные пальцы, которые одинаково ловко носили на себе перстни и управлялись с аркебузой, непринужденно провели по витой серебряной ножке. Блеснули серые глаза и белые зубы. Вместе с тем неприкрытая отцовская гордость сквозила в его словах. Да, брат Шарль больше не был единственным Шарлем в семействе, у него теперь имелся племянник-тезка, продолжатель рода. Шарль-младший в свои неполные два года еще, может, и не осознавал, что носит императорское имя, но уже проявлял характер при каждом удобном случае. Бутуз получился что надо: крепкий, крикливый, здоровый. С крепкой спиной и хорошими крепкими ногами, которыми рано пошел. Вскорости можно будет и пробовать сажать его на лошадь... Более того, были еще годовалый Генрих и новорожденная Екатерина. Гнездо Гизов разрасталось и укреплялось не по дням, а по часам. Заметим между прочим, что наследником  самого Карла, уже три года как женатого, покамест был его любимый братец Генрих. Королева год назад разрешилась дочерью и покамест снова не понесла. А бастард от Мари Туше - всего лишь бастард...