Тем временем Бюсси пришпоривал своего коня, рысящего по пыльной дороге, идущей параллельно серебристой ленте Луары рядом с конем его высочества, первого сына Франции. Дорога поросла вдоль просевших от ежегодного паводка речных берегов плакучими ивами и высокими зонтиками соцветий сныти, обильно увитой лианами  бешеного огурца, уже начавшего подсыхать. Да и трава вдоль придорожных лугов была уже бурой, потемневшей от дождей, честно выполнившей свое предназначение и ждавшей неизбежной осени, дабы окончательно завершить свой жизненный цикл.

Еще летнее, но уже совсем не июньское солнце, хотя и припекало так, что спина казалась липкой от пота, но и здесь чувствовалось уже дыхание подступающей осени. Однако графу некогда было обращать внимание ни на красоты увядающей природы, ни на погодные сюрпризы уходящего лета. Бюсси был занят тем, что готовил дофина к встрече с его чертоспасаемой родительницей.

- Если ваша августейшая матушка изволила сама явиться мирить вас с вашим братом, то как вы сами понимаете, монсеньор,  на коне нынче мы, а вот наш король-то как раз под конем. Иначе ее величество даже и не подумала бы проделать столь нелегкий путь. Да и что там греха таить - возможность дать вашему высочеству получить такого великолепнейшего заложника... Представьте, какой это может быть козырь при переговорах с королем. Но мадам Екатерина, как истинная мать, устремилась навстречу опасности, дабы решить проблемы его величества. И вам, монсеньор, просто грех не воспользоваться ситуацией и не выжать из вашего августейшего брата почти все, что вы хотели получить в этой войне. Ну разве что пока, - многозначительно заметил Клермон, щурясь от бьющего в глаза солнца, - оставив ему его трон. Ибо, как говорится, "Всему свое время". Но нынче вы диктуете свои условия вашему загнанному в угол брату. Не упустите этот шанс, - Бюсси широко улыбнулся под ритмичную дробь, что отбивали копыта коней людей из свиты дофина, взятых ими для сопровождения. Еще вчера, в замке Шамбор, слушая, как летний дождь отбивает дробь по листьям орешника, растущего под окном, пируя вместе с принцем в честь скорого прибытия  столь важной парламентерши, граф уверился - они почти победили.

Конечно, Алансон пока не на троне, но кое-какие лакомые куски они себе вырвут. Оставалось лишь поддерживать уверенность Франциска в своей победе и сегодня Бюсси старался вовсю.

Отредактировано Луи де Клермон (2015-04-14 21:04:10)

- Монсеньор! - уверенно проговорил Бюсси. Он на днях получил письмо от Маргариты и сестры, которые уверяли, что король полностью деморализован и лучшее, что можно предпринять, так это идти на королевскую армию, не тратя времени и не дожидаясь гугенотов. Надо сказать, что Клермона хотя и удивил такой напор, но зато уверил в том, что Генрих III явно пребывает не в лучшей форме. Однако тащить армию в возможную ловушку граф не собирался. В его планы входило всего лишь выбить устами Франсуа новые преференции от загнанного в угол короля: выбить для Франсуа, а следовательно и для самого себя.

- Мы не хотим на любых условиях, - граф лукаво посмотрел своими серо-зелеными глазами на своего сюзерена и тонко улыбнулся, - Мы хотим мира на наших условиях. Я не знаю, что им там видится из Парижа, - Клермон вновь вспомнил странное письмо, упорно подстрекающее его к мятежу и манящее в ловушку, - Да вот только тот факт, что нам дали столь значительную заложницу, как мадам Екатерина, говорит о том, что условия диктуете вы. И не стесняйтесь требовать то, на что вы имеете право по рождению. Ваш брат мастер оттирать куда как более легитимных монархов от трона с полнейшего одобрения вашей матушки. То она навязала его в соправители Карлу, то отдала ваш, по закону Господа и людей ваш, трон... Вспомните, как тянули с коронацией, пока Генрих должен был приехать из Польши? Хотя он и не торопился... так что теперь вы с полнейшим моральным правом потребуете часть, всего лишь часть того, на что давненько имеете право! - уверил Бюсси Алансона, всячески убеждая того не стесняться в средствах.

Конечно, Луи, успев отлично узнать своего принца, великолепно чувствовал настроение последнего и видел, что сейчас Алансон несколько робеет. Тем ценнее была сейчас герцогу дружественная поддержка его фаворита. И Бюсси не собирался сбавлять обороты.

Отредактировано Луи де Клермон (2015-04-19 14:43:23)

Мнимый Нерон трепетным голубем мира выпорхнул из седла. Замер на мгновение, прижав руки к груди, затем простёр их в направлении экипажа Агриппины. Дампьер знал, о чём говорил. Сын своей матери дерзал превзойти её в искусстве, которое вполне впитал за годы, в которые едва удостаивался её рассеянного взгляда.
  - Матушка! - с вибрирующей в голосе слезой произнёс он, обуреваемый чувствами, и совершенно настоящими, несомненно горчайшими слезами подёрнулся и его взор.
  Если уж беспокоить духи давно почивших великих людей античности, то герцог по части лицедейства не постеснялся бы дать фору императору, мнившему себя великим актёром. Рыжий убийца, по легенде, сжёг Рим, алкая вдохновения. Франсуа же, ради успеха своей пьесы готов был спалить не только Париж, но и всю Францию, да ещё Фландрию с Наваррой в придачу.
  И хотя тщедушная фигурка принца, с высоко поднятой головой и короткой шпажонкой на боку, напоминала смесь Панталоне и Капитана, ломал он безусловную трагедию.

Отредактировано Франсуа де Валуа (2015-04-30 01:17:04)

Рене мысленно хмыкнула и невинно хлопнула глазками. Нет, сейчас ей, определённо, хотелось зашипеть в ответ на подобное язвительное замечание. Возможно, её ненакором перепутали с античной статуей, которой не страшны ни бесконечная дорога, ни перемены погоды, ни ожидание неизвестности в конце-концов? Мадемуазель де Клермон к своему несчастью слишком хорошо понимала, что в случае неудачи, Мадам Змея немедля проголодается и представит её аппетитным упитанным зайчиком. Однако, мысли в дороге путались и вопреки ожиданиям так и не сложились в единый план. Что ж, остаётся действовать по обстоятельствам.

   За трогательной сценой встречи сына и матери Рене наблюдала с некоторой долей иронии. Она с трудом сдерживалась, дабы не воскликнуть в голос: «Ах, бедное моё дитя, заблудшая душа! Иди же скорее, я сожму тебя в объятиях точно удав! Шшшшш!» Неужели, королеве-матери нужно было везти меня с собой в качестве зрительницы подобных трогательных сцен? Пффф… Нет, это решительно невозможно, тут определённо есть подвох, вот только где? Сей вопрос был в какой-то мере риторическим. Оставалось ждать… А пока Рене послала Его Высочеству едва уловимый воздушный поцелуй, сопровождаемый невинным взмахом густых ресниц и вышла из кареты, чуть небрежно расправив складки на платье:

- Какая неожиданная встреча, Ваше Высочество! – ласково шепнула она, ехидно покосившись в сторону брата.

Живой, стало быть? Ну попадись он мне!

- Монсеньор, - подмигнул Бюсси своему сюзерену, барахтающемуся в материнских объятиях, - Смелее! - одними губами шепнул Луи в сторону дофина.

Слава Богу змеища притащила с собой Рене, - мысленно добавил он про себя.

Нас шантажируют, понимая, трон под Генрихом не шатается, а сбрасывает его как взбесившаяся лошадь... - рассуждая так, граф возблагодарил Господа, что Медичи привезла к ним Рене, не оставив таким образом в Париже никаких заложников. А Маргарита слишком знатна, чтобы на ней отыграться. Да и является государыней другого королевства.  Зато уж с таким заложником как королева мать, сама пришедшая к ним в руки, они могут смело идти до конца. В этом-то Клермон был уверен.

Себя он видел на месте своего дядьки - знаменитого кардинала Жоржа д"Амбуаза, практически правившего Францией, будучи первым министром, а Алансона граф мечтал посадить на королевский трон и наконец-то сбыв мечту этого вечного принца, прибрать королевство к своим рукам.

А сил у них хватало, черт возьми! Армия дофина плюс армия Конде и Генриху крышка. Немного решимости и они у цели! Главное не отступать и не поддаваться на сладкие посулы и мелкие подачки мадам Екатерины. Ясно же, что единственное, что волнует старуху Медичи это благополучие ее "орленка", будь он трижды неладен.

- Приветствую ваше величество! - почтительно склонил голову, срывая с нее шляпу с белым султаном перьев, Клермон в сторону королевского кортежа, - Мы рады видеть вас и ваших прелестных спутниц, -спутницам от графа полагался воздушный поцелуй.

- И моя дорогая сестра прибыла? Мадам, уж не приехали ли вы вместе со своей дочерью, раз с вами фрейлины ее величества королевы Маргариты? - нахально осведомился он, широко улыбаясь сестре.

Отредактировано Луи де Клермон (2015-06-15 13:33:28)

Алансон помог матери вернуться в карету, бережно поддерживая её под руку, и сам захлопнул дверцу кареты, громко хлопнув ею, словно окончательно отсекая своё первоначальное замешательство. Паж подвёл коня, герцог стремительно вскочил в седло и крикнул, взмахнув зажатой в кулаке перчаткой:

- Мы отправляемся!

Кавалькада двинулась к замку. Люди принца смешались со свитой королевы. Некоторое время Франсуа ехал рядом с каретой, затем постепенно отстал и поравнялся с Бюсси.

- У меня для тебя важное поручение, -тихо заговорил он,- пока я стану заниматься делами королевства,- принц возвёл очи горе, обозначая тяжесть бремени, принятого им,- Ты побеседуешь с мадемуазель Клермон. Следует разъяснить каковы планы и мысли наших сестриц - твоей и, главное, моей. И, кстати, что там подумывает Наваррский, изнемогая в Лувре, ха-ха. Ну и прочее. Что Марго, что Рене - обе умны, а где не умны - там хитры, но тут я на тебя вполне полагаюсь, друг мой. По части обращения с прелестным полом ты, пожалуй, дашь фору даже мне. Так не нанеси в моих глазах ущерба своей репутации.

Это теперь уже интересовало Франсуа более, чем король и королева-мать. Их он считал побеждёнными ровно настолько, чтобы получить всё, чего считал себя достойным. Пока всё. Король и правда "под конём" и войны не хочет хотя бы потому, что вести её не способен: одни только жалкие потуги Невера изловить Месье -всё на что оказались способны сторонники "Орлёнка"- говорили об этом. Но и Алансонский дальше многозначительного громыхания доспехами идти не жаждал. А вот его теперешние союзники... особенно Ла Ну и прочие гугеноты... Взять своё надо вовремя и вовремя удовольствоваться и примириться. У них есть непоколебимый Конде... Но есть и Анрио, вполне способный заплести свою интригу и стать соперником... Франсуа стремился просчитать ходы вперёд, далеко, далеко вперёд и действительно почувствовал груз на своих плечах...

- Нельзя пересчитать тех, кому нет счета, - самодовольно хохотнул граф, чуть прищуриваясь от бьющего в глаза солнца, - А нашей армии имя легион. И они все к услугам Вашего Величества, -  чуть склонил Бюсси свою буйную голову, почтительно приложив при этом правую руку к груди. Этот жест должен был свидетельствовать о том, что вернейший из королевских поданных всегда готов служить царственной вдове.

- А ну стройся! Приветствуйте Ее Величество, как подобает! - громко рявкнул Клермон армии, разбившей лагерь под стенами замка, и тут же продолжил уже тихим и почтительным тоном, обращаясь к королеве-матери :

- Они все к вашим услугам, Ваше Величество, как впрочем и мы, - Бюсси тронул поводья, заставил своего коня чуть отступить от кареты и оставил дофина наедине с его родительницей. Молодой граф удовлетворенно замечал: солдаты, выстроившиеся приветствовать высокую гостью, демонстрируют не только отменную выучку, но и завидную боеспособность. При виде этой явственной демонстрации силы молодому человеку пришлось сделать над собой значительное усилие, чтобы сдержать победную улыбку, обращенную к флорентийке. И лишь давняя придворная выучка позволила его лицу оставаться бесстрастным.

Армия у принца была вполне боеспособная, набранная из наемников, сделавших войну своим ремеслом. Однако сейчас на первом плане были не эти отчаянные рубаки, умеющие драться, но не маршировать. На первый план вышли солдаты, обученные строиться ровными рядами, играя с аркебузой, как на параде. И вот они встали, показывая отменную выучку, призванные услаждать своим видом взор не столько Екатерины Медичи, сколько главнокомандующего этой армией.

Отредактировано Луи де Клермон (2015-10-06 23:19:05)

Принц легко спрыгнул с коня, чуть ли не рысцой поспешил к карете, сияя, сам распахнул дверцу, которую захлопнул с таким облегчением несколько минут назад. Он желал получить это удовольствие лично, всё, до последней капли и не уступил бы самой крошечной детали никому. Удовольствие увидеть смятение своей матери. Он теперь угощался им от души.
  Протягивая ей широким, нарочито плавным жестом руку, Франсуа смотрел прямо в лицо королеве, и мгновения хватило, чтобы его сердце переполнило торжество. Мгновения, в которое он уловил в глазах Екатерины нечто, помимо её величавого, спокойного достоинства и ласковой материнской укоризны, что пристала бы случаю. Ему стало смешно, едва он вспомнил, как перепугался, завидев королевский кортеж – самому себе он мог снисходительно признаться, что пошлейшим образом струсил. Но теперь взгляд грозной родительницы сполна возместил ущерб его самолюбию.
  «Ей богу, теперь напугана она, хотя это мало кому дано увидеть!»
   Но он – её сын, он – видит. Не чрезмерно ли он разыгрался? Не перегибают ли они с Бюсси? К чёрту! Пусть эти лощёные аркебузиры, что выделывают теперь финты перед королевой, и что, кстати, недёшево стоят – лишь первые капли. Как и прочие  головорезы, набранные Бюсси, от вида которых, если честно, герцогу порой становилось слегка не по себе.
  «Когда эти капли, одна за другой, упадут на весы, мадам, вы поймёте ясно, что это – капли расплавленного металла. И вам понадобиться лить на свою чашу растопленное золото, чтобы перевесить их на сторону короля. И я ещё подумаю, не бросить ли мне потом сверху свой меч. Vae victis!» Франсуа поймал себя на том, что тихо, почти неслышно смеётся.

Отредактировано Франсуа де Валуа (2015-12-01 18:45:01)

Аркебузиры переглянулись… Зыркнули было на своего главнокомандующего – Бюсси… Вопрошающе уставились на мгновенье на корявую фигурку герцога Франсуа… Но чёрные глаза старой итальянки сверлили невыносимо… Дьявол их разберёт, этих господ!... Вчера грызлись, сегодня целуются… Вчера капрал орал, что королю Генриху конец, сегодня говорят, что они его верные слуги… Пропитые, прокопчёные рожи под полями морионов шевелили усищами в недоумении…
  Алансон в мгновенье как-то потух, словно сжался, замер. От веселья не осталось и следа. Круглыми, чуть ли не испуганными глазами он смотрел на мать… потом переводил взгляд на своих вояк… И видел в их лицах отражение своего замешательства…
  И вздрогнул, будто от удара, когда краснолицый офицер, отсалютовав алебардой, рявкнул:
- Да здравствует король Франции Генрих Третий!!!
  И вся кодла, овеянная дымкой тлеющих фитилей, хрипло провопила вслед за ним:
- Да здравствует король!!! – и тут же все  виновато уставились на принца…

Отредактировано Франсуа де Валуа (2015-12-08 03:09:26)

Голос Клермона вывел принца из окаменения. Грязная бледность ещё не спешила уходить с его перекошенного лица, но мысли понеслись спасительным галопом...
  "Что ж... Партия началась..." Он пошёл первым, но Чёрная Королева съела его белую пешку... Всего лишь... Оставшиеся пешки, в свою очередь, усердно ели глазами начальство, на всякий случай - всё скопом. Впрочем, к чёрту шахматы. Франсуа никогда не находил в них не только удовольствия, но и вообще ничего любопытного или полезного. Он всегда предпочитал карточную игру. Азарт, от которого кружится голова и бегут по телу мурашки. А не тягомотные расчёты и обдумывания - сонная скукота.
  Итак, Дама Пик побила его шестёрку. И только. Но карты у него шикарные, сплошь козыри. И козырной валет Бюсси не зря глядит сейчас на побитую шестёрку палаческим взглядом. Его зловещий сарказм отскочил, как мячик, от звонких пустых голов пятёрок и троек, но рикошетом точно ударил в их незадачливого полнокровного ( бубны или черви) командира.
  Герцог прикрыл глаза и начал негромко:
- Воистину... Слава... Слава брату моему... Королю Польши... и Франции... Коей он так мудро и счастливо правит... Провансом и Дофине... Лангедоком и Гиенью... которые он, в покое и процветании, некогда передаст своему наследнику.
  Принц говорил всё более отчётливо и нарочито монотонно, будто оглашал приговор.
  Незадачливый капитан - жалкая побитая шестёрка поблёкших бубен - поспешил исправить свой промах и, повернувшись к строю (что, кстати, позволяло избежать стального взгляда главнокомандующего, мраморного лика королевы-матери и жутковато-сомнамбулически вещающего герцога), прокричал, срывая голос:
- Да здравствует Франсуа, герцог Алансонский и Шато-Тьерри, граф Першский, Мантский и Мёланский, герцог д’Эврё и граф де Дре, наш повелитель и наследник французского престола!
  От поднявшегося к небесам вопля дрогнули и запрядали ушами кони королевского кортежа.

Отредактировано Франсуа де Валуа (2015-12-12 20:29:31)