Ранняя весна в Париже в этом году выдалась на удивление тёплой и практически без дождей. После промозглой зимы такой приятный сюрприз природы можно было смело расценивать не иначе как повод к долгим променадам в хорошей компании. Истинная причина, послужившая идеей для спонтанной прогулки, таилась в давнем обещании мадемуазель де Клермон, данной сразу двум близким ей людям. Третьему же близкому человеку всю подноготную до поры до времени знать было совершенно необязательно. Однако, Рене, несмотря на весь присущий ей дух авантюризма, не была уверена в успешном исходе задуманного мероприятия. Один из обязательных участников отличался завидным непостоянством, второй вовсе предпочитал отмалчиваться, опасаясь невидимых глаз и ушей, поселившихся в стенах, а третий…

Впрочем, сейчас всё это не важно. Простое элегантное платье, без вычурных украшений и рюшей, на лице таинственная улыбка, в холёных ручках заботливо приготовленное печенье для пушистой любимицы Её Величества. Да и глаза горели каким-то таинственным блеском, как ни пыталась Рене с этим совладать, списывая всё хорошее настроение.

- Ваше Величество! – Рене заметила, как целый лист бумаги в мгновение ока превратился в горстку маленьких кусочков – о, муки творчества? Самые прекрасные, после мук любви, правда? – в этот момент к щекам фрейлины прилила кровь, но ситуацию спасло маленькое очаровательное создание с пушистыми лапками, розовым носом и чёрными блестящими глазками. Горностай, до этого мирно спавший на мягкой подушке, в миг вскарабкался по спине Рене и устроился на плече в ожидании угощения.

- О, Фриппе, моя прелестная девочка, погляжу, тебя не проведёшь – Рене с улыбкой наблюдала, как прожорливая горностаиха спрыгнула и потащила лакомство в одном лишь ей известном направлении.
Фууух… Отвлекающий манёвр удался. Теперь осталось перейти к главному. Если всё сложится хорошо, то… Никаких «если»! Всё будет хорошо и не иначе…

- Отличная погода, Мадам, не находите? У меня родилась совершенно замечательная идея. На соколятню вчера доставили новых птиц и мне не терпится на них взглянуть! Надеюсь, Вы не откажете составить мне компанию? – Рене улыбнулась самой спокойной и доброжелательной улыбкой, но выражение её лица выглядело по-детски нетерпеливым. Она смущённо закусила нижнюю губу и подытожила:

- Вам просто необходимо развеяться! Нужно как можно скорее выбираться из этого позолоченного каменного мешка. Да и где ещё можно черпать вдохновение для новых творческих порывов? – последний вопрос был скорее риторическим.

Отредактировано Рене де Клермон (2014-10-13 01:28:59)

Королевская соколятня была заведением грандиозным. На содержание ее требовалась кругленькая сумма - около 36000 ливров в год. Еще бы: около трех сотен птиц, множество слуг, что ими занимались, и помимо них еще полсотни дворян. А подчинялось всё это Главному Сокольничьему Франции. Почетнейшая и весьма доходная должность уже около десяти лет закрепилась за знаменитым домом де Коссе, тем самым, который через какое-то время породнится с фаворитом короля Сен-Люком.

Нынешний сокольничий, Шарль де Коссе, занял это место при печальных обстоятельствах. При осаде Мюссидана, что в Перигоре, геройски пал его старший брат, первенец и надежда семейства*. Легенды ходили об отваге на поле брани графа Тимолеона де Коссе, который воспитывался вместе с покойным королем Карлом IX. Теперь его брат уже седьмой год как занимал это место.

Стоит заметить, несмотря на молодость, Коссе справедливо признавали истинным знатоком своего дела. Покойный король Карл был страстным любителем охоты всех видов и, что уж тут скрывать, уделял ей гораздо больше времени, чем управлению государством и предавался ей куда как с большим удовольствием. Понятно, что как настоящий знаток, автор охотничьих трактатов, которые дошли и до нас, этот государь этот был очень требователен и щепетилен во всём, что касалось охотничьих дел. Уж он не стал бы держать на таком месте человека, который бы не устраивал его, и не посмотрел бы, какого тот рода.

Сейчас граф как раз находился на соколятне, самолично осматривал новых питомцев и давал точные распоряжения на их счет. Это были "рыжие" сокола, почти соколята, которые только недавно сменили пух на на перья, но опытный глаз уже мог понять, чего они будут стоить в будущем, если надлежащим образом ими заняться.

Сокольничий явно остался увиденным доволен и как будто не слишком удивился, когда ему доложили, что сюда направляется королева Наваррская. Он знал королевскую сестру как особу увлеченную, и хотя соколятня и была преимущественно мужским царством, но та не привыкла что-либо упускать.

- Хорошо, - спокойно отозвался он, - приготовь всё, что нужно.

С полным достоинства поклоном молодой человек встретил высокую гостью и ее спутницу.

- Ваше Величество, я счастлив Вашему посещению. Позвольте я догадаюсь, вы пришли посмотреть  новых птиц? Они наверху. Прошу вас. Сударыня, - он приветственно кивнул мадемуазель де Клермон.

Павильон, где располагалась соколятня, состоял из двух этажей. На первом, как это часто бывало, находились хозяйственные службы, а на втором содержали птиц. Вела туда невысокая изящная  винтовая лестница по моде времен короля Франциска, удобная и не слишком узкая, но не предназначенная для двоих человек. Таким образом, пропустив вперед Маргариту Валуа и ее спутницу, он сам оказался прямо за мадемуазель д'Амбуаз.

- Догадайтесь, кого я действительно счастлив видеть? - шепнул он в каштановые завитки на нежной шее той, которая уже долгое время накрепко держала в своих цепких пальчиках его душу и сердце; коснулся талии.

- Тсс… - шепнула Рене, повернувшись к Шарлю во весь рост – никогда не забывайте, что у стен тоже есть уши. Вы становитесь для меня опасны: слишком ловки, слишком спокойны, слишком догадливы, а, по Вашим словам ещё и слишком эгоистичны. И что же ещё от Вас можно ожидать? – спросила она с притворным испугом, положив руки на широкие плечи.

   Удивительно, но даже в такие минуты Рене каким-то неведомым образом умудрялась следить за тем, что и кому она говорит. Собственная осторожность порой её очень пугала, потому что иной раз это ощущение обострялось до мнительности: «Почему же он задерживается? Это же не может быть простой случайностью? Не мог же мой брат струсить в конце концов? Наверняка, что-то случилось… Но…» - мысли в голове путались и не могли выстроиться в единую картинку. Умом Рене понимала, что ничего не может изменить, но сердце слишком бешено колотилось от волнения и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. В такие моменты становится абсолютно всё равно, что подумают о тебе окружающие будь то нищий из-под моста или же твоя королева. Неизвестность мучает и изматывает, а потому… С подобной дрянью каждый борется по-своему. Рене же молча сцепила ладони на шее возлюбленного и, положив голову на плечо, шепнула:

- Я сама себе противоречу. Говорю о том, что у стен есть уши, но, я слишком Вас люблю, чтобы задумываться о последствиях. Знаете… - продолжила она, мягко перебирая кудрявые волосы Шарля – иногда хочется побыть просто женщиной, рядом с которой нет всех этих волнений, интриг и тревог. Как же хорошо, что рядом с Вами мне не нужно притворяться! – Внезапно птицы решили устроить переполох, наполнив соколятню громким клёкотом. Рене же прикрыла глаза и с улыбкой предположила:

- По-моему, они ревнуют. Или я ошибаюсь?

Игра в прятки обычно хороша только первые несколько недель. Потом чувство опасности перестает будоражить, а потом всё чаще начинает раздражать, особенно когда чувство к даме не нуждается в дополнительных подстегиваниях, ибо не остывает. Не в человеческой природе скрывать трофей, которым можно гордиться. Также говорят, что подспудные желания порой руководят поступками, да так, что ты этого не замечаешь.

Так ли нет ли, но Бриссаку пришлось, спешно пригладив ладонью волосы, явить свой изрядно украшенный опиатом лик пред очи королевской сестры. Сверток быстро отправился за пазуху, дабы потом, в одиночестве и спокойствии, развернуть.

- Сейчас сезон заканчивается, а потому можно немного дать волю, Мадам, - отвечал он королеве, - но Ваше Величество слишком любит птиц, чтобы забросить визиты сюда, так что я спокоен, - прямо глядя в лицо королевы, сокольничий улыбнулся и чуть склонил голову.

- А мадемуазель мне рассказывала, что в письмах из Испании ее отец расхваливал охоту короля Филиппа, - он обернулся к спутнице королевы, - верно, госпожа де Клермон? К следующему сезону вы увидите этих красавцев уже выношенными.

Глядя на спокойный вид Шарля, Рене не смогла сдержать улыбки. Удивительно, как у него получается сохранять самообладание даже в самых курьёзных ситуациях? Пока он сжимал в руках протянутый королевой платок, Рене не выдержала и лично убрала следы своего присутствия с его щеки.

«Мда… Кажется, я малость переусердствовала со «Спелой вишней», но ему это даже к лицу»

- Можете быть спокойны, Ваше Величество. Сей месье безусловно слывёт блестящим охотником, но некоторые птички имеют очень острые клювики. И пусть иной раз ему удаётся эти клювики укоротить, птички ничего не забывают.

Рене окинула Шарля взглядом, не скрывая гордости и восхищения. Всё же в глубине души она сама себе завидовала, до такой степени сильно она его любила. Их отношения можно было бы назвать идеальными, если бы не рутинные мелочи, незаметные даже для самых близких и родных глаз. Настолько аккуратно и изощрённо этот себялюбивый эгоист умел ссориться. Другие дамы в подобных ситуациях украдкой рыдали в уголке, глядя на лишний синяк под глазами или царапинку, а мадемуазель де Клермон продолжала спокойно порхать птичкой, не думая о лишнем слое пудры. Эмоции, правда, получалось скрывать не всегда, но она вечно находила им иные оправдания. К чему выносить сор из избы. Да и иной раз она сознательно провоцировала своего возлюбленного, чтобы просто понаблюдать за процессом и удивиться его очередной выходке. Пусть он не церемонился с ней, вопреки многочисленным незадачливым кавалерам, но никто, кроме него не смог добраться до самого сердца и набросить на него свои сети. Тревожило Рене лишь то, что по прошествии полугода, никаких официальных предложений от Шарля так и не поступало, и отношения приходилось скрывать, встречаясь тайно. Сначала это было даже весело, но позже наскучило, а с недавних пор стало вызывать недовольство. Возможно и были на то веские причины, но неизвестность доводила до слёз. А как намекнуть Шарлю о желании занять место подле него в ином статусе Рене не знала и из-за этого терзалась.

На искреннюю улыбку королевы Маргариты Рене облегчённо вздохнула. Стало быть, нам будет о чём поговорить вечером. Допроса с пристрастием точно не избежать. Но лучше так, чем я бы сама пыталась подобрать слова.

- Надеюсь, что буду, Ваше Величество. Ежели, конечно, месье де Бриссак удостоит мой слух подобными рассказами. Пока, к сожалению, мы видимся так скоротечно, что говорим на совершенно другом языке… А хочется… - не сводя влюблённых глаз с сокольничьего, Рене умолкла на полуслове, мысленно одёрнув себя за очередную вольную мысль. Любая инициатива должна исходить от мужчины, да и подталкивать следовало бы несколько тоньше.

Мадемуазель де Клермон в секунду переменилась в лице. Смущённый румянец сменился обеспокоенной бледностью, а пальцы рук и вовсе предательски задрожали. Внутренний голос уговаривал разум вернуться, но тот упорно уступал место чувствам и эмоциям.

«Да как он может вот так открыто флиртовать в моём присутствии?! Как он только смеет? Аудиенцию, значит? Хм… я ему такую аудиенцию устрою. Сперва я оторву усы Бюсси, а потом у меня как раз будут веские основания, чтобы…»

    Рене пугалась собственных мыслей, потому что они были абсолютно нелогичны и неразумны. В конце концов, Шарль состоит на королевской службе и это совершенно не является поводом к глупостям, которые она уже успела воссоздать в своей голове. Да и королева Маргарита никогда не пойдёт на подобное, какой бы пылкой и увлекающейся женщиной она ни была. Но всё же семена ревности продолжали прорастать всё глубже, рождая в голове самый невероятный бред. Рене была готова провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть, с какой открытой улыбкой Шарль поглядывал на королеву.

«Нуу…охотничек! Останемся мы с тобой вдвоём! Только останемся! Я тебе устрою превесёлую охоту, не сомневайся!» Однако дальше этих мыслей единого плана действий не существовало. Иными словами, при наметившейся стратегии полностью отсутствовала тактика боя, что обрекала мадемуазель де Клермон на поражение.

Отредактировано Рене де Клермон (2014-10-24 10:09:12)

Увидев, как королева скрылась за дверями, Рене облегчённо выдохнула. Пожалуй, любимому мужчине она могла простить всё, но она никогда бы не примирилась со вторым местом в его сердце. Если и быть, то только единственной, а не одной из многих. Это утверждение не раз становилось препятствием на пути к блестящим партиям, однако Рене редко переживала по этому поводу. Сейчас она особенно себе удивлялась, настолько все эти ощущения были непривычными. В итоге она не выдержала и, пылая праведным гневом, развернула Шарля к себе (что было бы не так просто, если бы не кипящие эмоции).

- И как Вы прикажете это понимать? – ноздри Рене раздувались точно у гончей, взявшей след – да как Вы смеете быть таким наглецом? Я не призываю Вас к откровенности, но я поражена, месье! От Вас я подобного никак не ожидала! Я думала, что Вы – другой, не такой как остальные. Выходит, что я ошиблась? В очередной раз обманулась? Так вот знайте, что я ещё большая собственница, чем Вы, и я буду в Вашем сердце только единственной. В противном случае, меня не будет в нём вовсе!

Рене с трудом выдохнула и чуть слышно прошептала:

- В такие моменты Вы мне нравитесь с каждой секундой всё больше и больше, – однако, спустя минуту она вновь предприняла попытки к бегству, резко дёрнувшись. Поняв, что отступление бесполезно, Рене всё же попыталась отстраниться и, наконец, заговорила сначала тихо, а позже и вовсе сорвавшись на крик:

- А теперь Вы, месье, меня послушайте. Даже если Вы никогда не дадите мне повода, я собственными руками вырву сердце любой женщине, которая на Вас посмотрит. Будь она хоть королева, хоть принцесса, хоть нищенка – это не будет иметь для меня никакого значения! Я не доверяю Вам, потому что я верю, понимаете Вы или нет?! Верю Вам всей душой и сердцем, но, чёрт подери, такова моя натура и мне её не усмирить! Не приведи Господь ни одной женщине любить так, как люблю я! Это хуже самой страшной болезни. Сейчас мне было тяжело дышать, но без Вас это вскоре станет совсем невыносимо. И что тогда? Говорят, что от любви не умирают. За что, объясните мне, за что я буду задыхаться от простой нехватки воздуха?! Просто потому что без Вас его не будет. А что я получаю в ответ? Снисходительные улыбки, скоротечные встречи и тучи язвительных девичьих смешков в спину, которые так и норовят ужалить побольнее. Поймите Вы, что я не всесильная, а слабая женщина, готовая отдать всю себя только лишь ради одного Вашего взгляда… Мне стыдно от того, что я сейчас всё это говорю, но, знайте, что, услышав, это однажды, Вы больше не услышите подобного никогда!

Голос стал тихим от хрипоты, а в глазах блеснули слёзы. Рене гордо повела плечиком и отвернулась от Шарля, но вырваться из его объятий больше не пыталась. Она украдкой утирала влажные от слёз глаза, боясь повернуться к его лицу.

- Тише!

Рене резко развернулась и прижала указательный палец к губам, подтверждая этим самым жестом свои слова.

- У стен есть уши. Я не переживу, если за неосторожное слово Вас постигнет нечто подобное – мадемуазель де Клермон шумно выдохнула и залилась краской.

«Что же теперь будет? А ещё я упрекаю этого человека в том, что он думает только о себе! Теперь он меня возненавидит, несмотря на все слова, которые говорит.»

Семья всегда стояла для неё на первом месте, а уже затем следовали такие понятия, как «долг» и «честь». Эту неприятную историю она слышала и раньше, но старалась не заводить разговоров, дабы лишний раз не расстраивать возлюбленного. Помочь ему она всё равно ничем не могла. Однако ей было страшно вообразить, что сейчас творится у Шарля в сердце.

«Нельзя быть такой бессердечной, самолюбивой дурой! Что ты о себе возомнила? С чего он вообще должен о тебе думать?» - тысячи подобных вопросов бродили в голове Рене, один красноречивее другого. Вопреки своим переживаниям, она обняла Шарля за плечи и вкрадчиво зашептала на ухо:

-  Простите меня. Я ужасно эгоистична и совсем не подумала о том, что у Вас могут быть какие-то дела, кроме сердечных. Я безжалостно упрекаю Вас в том, что у самой в избытке. Отныне я обещаю сделать всё невозможное, чтобы у Вас не было повода усомниться в моей любви и преданности. Я отдам Вам всю свою жизнь без остатка, даже если Вы завтра разлюбите меня и захотите вычеркнуть из жизни.

Она осторожно прильнула к его губам своими, целовала долго и самозабвенно. Сложно было сказать, хотела ли Рене подобным образом искупить вину за собственную глупость или же это был очередной нерастраченный порыв чувств. Ещё недавно она точно тигрица рычала и лазгала зубами, а сейчас свернулась маленьким ласковым котёнком, мягко вонзив в «добычу» цепкие коготки.

- Я понимаю, что Вы ничего не боитесь, но молю Вас, не говорите так прямо о тех, кто вершит судьбы нашего королевства. Это может быть слишком опасно. Хватает того, что мой брат ходит по лезвию ножа, невольно утягивая меня за собой. У Вас всё получится, но умоляю, будьте осторожны.

Отредактировано Рене де Клермон (2014-10-27 01:58:16)