Салицкий всегда отличался широтой взглядов и готов был всегда увидеть новые земли и страны. В отличии от многих шляхтичей, не желавших видеть француза на троне Ягеллонов, князь хотел сперва сам убедиться, что это за человек принц из рода Валуа и потому охотно согласился на путешествие в далекую Францию, язык которой ему пришлось выучить еще в университете, а припомнить - несколько назад во фламандском плену, где довелось делить комнату с одним французом.

Париж произвел впечатление на всех прибывших. Мрачный серый камень величественного Нотр-Дама с причудливыми химерами, застывшими на сером камне башен, синяя от отражающегося в ней неба Сена и древние стены Лувра, оплота французской монархии... И французская Жемчужина. Надо сказать, что князь привык к красивым женским лицам, ибо как мы знаем, славянки вообще всегда отличались нежной миловидностью лиц, а полячки в частности обладают тем шармом, который дает им внутренняя сила вкупе с известной шляхтинской гордостью. Но тем не менее, красота Маргариты, красота воистину галльская и средиземноморская, словно напоенная солнцем Флоренции и багряным виноградным соком Бургундии, произвела на молодого князя более чем сильное впечатление. Ее темные глаза в сочетании с белой кожей и нежно-розовым румянцем покоряли все мужские сердца, на обладателей коих падал этот взор. Не стал исключением и пан Станислав. В цветущем саду Маргарита соперничала в изысканности с розами, а в совершенстве форм с античными статуями. И сейчас Салицкий, склонившись перед прекраснейшей из женщин, порадовался шансу вступить в разговор с сестрой их будущего монарха:

- Ваша страна не перестает меня удивлять - ведь в ней не только удивляют сады, виноградники, напитки, но в ней живет и самая прекрасная из принцесс... Ранее я думал, что столь совершенная красота может обитать лишь на Олимпе, но она живет в Лувре. И я счастлив, что мне выпал шанс ее лицезреть, - учтиво произнес мужчина, и вправду искренне любуясь молодой дамой.

Отредактировано Станислав Салицкий (2014-06-12 23:13:46)

- Воистину наслаждаюсь, - учтиво кивнул Салицкий своей спутнице, соглашаясь прогуляться с ней по саду, - Что же до прогулки по саду это вы сделаете мне настоящее благодеяние. Ибо разве я мог мечтать еще вчера о прогулке с прекраснейшей из женщин, к тому же известной далеко за пределами благословенной Франции своим умом и ученостью? - спросил князь Маргариту, невольно любуясь гордой посадкой ее головы и удивительной осанкой явно присущей истинной дочери королей, - А мой французский... Я изучал его в университете, ну а потом некоторые обстоятельства позволили мне усовершенствовать его, - пан Станислав усмехнулся про себя:
- Неужто нет худа без добра... Вот и пригодились мои практики...
Услышав же просьбу принцессы из рода Валуа поучить ее расхожим польским выражениям, князь снова склонил голову, как того требовали правила этикета:

- Буду счастлив оказаться вам хоть чем-нибудь полезным и с удовольствием расскажу вам все, что может  вас заинтересовать о своей далекой родине. Добрый вечер на моем родном языке будет " добры вечур", - крайне изысканно улыбаясь заметил он, явно намереваясь получить от беседы с этой удивительной женщиной как можно больше удовольствия. Ведь беседа с Жемчужиной Франции уже сама по себе была истинным наслаждением.

*dobry wieczór.( добры вечур) польск.

Отредактировано Станислав Салицкий (2014-06-27 20:43:31)

- Уверен, что та скромная правда, которую я пытаюсь облечь в слова непривычного для поляка наречия, не идет ни в какое сравнение с комплиментами ваших галантных соотечественников, - учтиво склонил голову князь с нескрываемым мужским интересом глядя на французскую принцессу, - Ну а что до поэтов... То, увы, мир тесен и я имел возможность близко познакомиться с одним вашим соотечественником, который часто цитировал их.

Салицкий вспомнил своего невольного соседа по фламандскому плену. Тот был весьма увлечен поэзией и цитировал порой строки того или иного стихотворца, приходящиеся кстати. Иногда это привычка нравилась князю, иногда раздражала его, но тем не менее вколотила в его голову французские стихи так, что он мог бы процитировать их и разбуженный посреди ночи.

- Что ж до жизни в моей стране, то я готов поведать вам о ней. Но скажу одно - везде на земле люди похожи больше, нежели это кажется с первого взгляда. В этом у меня был шанс убедиться, изрядно постранствовав. Но во многом обычаи и впрямь различаются, - вещал Салицкий, продолжая любоваться своей собеседницей. Князь встречал мало женщин, могущих на равных говорить с мужчиной с университетским образованием о книгах, науках, обычаях и языках. Обычно дамы и девицы, встреченные им, или жеманничали, или обсуждали простые бытовые действия и предметы или напротив, заведя глаза, старались показать свое образование, которого не было и в помине. Но сейчас перед ним в облике прекраснейшей из женщин стоял ученый муж. И молодой поляк не мог не восхититься этим обстоятельством.

- Вы прекрасно произносите звук "ч", - не мог не похвалить юную даму сарматский гость, - А ведь в языке вашей родины его нет. Но такого чистого произношения я не слышал ни у одного иностранца. Вы поистине схватываете на лету... Я не могу себе представить ученицу лучше вас, - снова склонил молодой поляк голову перед Маргаритой, глядя на нее исподлобья  и при этом улыбаясь хоть и почтительно, но не без игривости.

Отредактировано Станислав Салицкий (2014-06-28 00:01:24)

- Перехвалить вас? - приподнял бровь молодой шляхтич, - Это невозможно, ибо сколь ни цветисты  мои комплименты, но они не стоят и сотой доли ваших удивительных достоинств. Превознести вас до небес, это значит не сказать ничего... А то что вы не только француженка, но и итальянка говорят ваши глаза. В них плещется солнце Тосканы...  Знаете, мне довелось как-то бывать в этих краях и скажу вам, Мадам, маки на бескрайних полях с то и дело возвышающимися печальными кипарисами и седоватыми оливами навеки поселились в моем сердце...

Салицкий шел по саду и размышлял о том сколь много раз в день лжет человек. Он вынужден быть галантен с дамами, даже с теми, кто не заслуживает и одной буквы из доброго слова, почтительным с вышестоящими, вежлив с равными, даже если и те, и те заслуживают обратного. Везде ложь. Везде дежурная вежливость... Но идущая сейчас рядом с ним дама и вправду заслуживала самых восторженных отзывов. Удивительный букет достоинств столь неординарной личности сражал польского гостя наповал. Словно продолжение мыслей шляхтича прозвучали и рассуждения его визави о велеречивости французов и галантной лжи. Князь лишь улыбнулся одними уголками губ, дивясь как совпали их мысли с его собеседницей:

- Велеречивость? О нет! Французы, конечно, мастаки галантных речей, но безусловно честны во всем... Уж поверьте, что это не пустая вежливость, это взгляд со стороны чужестранца, - тут Салицкий вспомнил своего невольного товарища по фламандскому плену.

- Верить нам? - снова улыбнулся мужчина, - Конечно. Мы прямы и откровенны, - спокойно ответил князь, снова удивляясь, отчего он думает о том, о чем  принцесса из рода Валуа говорит вслух, - Нет, он не заговорил меня до смерти. Напротив... Мы стали с ним добрыми друзьями.

Отредактировано Станислав Салицкий (2014-06-29 20:38:14)

Бюсси, живо беседующий с Антраге о политике, Польше и охоте шляхтичей на медведя, увидев Маргариту с одним из этих "охотничков", словно запнулся. Маргарита была как всегда живо-кокетлива и искряще мила, а поляк... Поляк просто разливался соловьем и, похоже, эти рулады находили понимание у Наваррской королевы. Граф ощутил, как гнев невольно окрашивает его щеки в пурпурный цвет, а на лбу выступают капельки пота.
- Ну почему, почему?! Почему все эти пришлые шаркуны удостаиваются у Маргариты столь теплого приема, - гневно думал он, едва не скрипя зубам и опуская голову, чтобы скрыть охватившие его чувства. Ревность бушевала в груди Клермона. Его безответное чувство к принцессе дома Валуа заставляла влюбленного ревновать ее к каждому из тех, кто так и норовил покрутиться вокруг нее с теми или иными комплиментами, а то и предложениями. А Бюсси был не из тех, кто готов безнадежно любить свой идеал, не претендуя ни на что. Он готов был претендовать и претендовать явно! Готов... Но не мог. И сейчас бешеная ярость и ядовито-горячая ревность разливались в его груди, как ведро с водой разливается под неуклюжими шагами пьяного конюха. Склоняя голову в приветствии, молодой человек мечтал лишь об одном, чтобы его чувства не были заметны окружающим.

Отредактировано Луи де Клермон (2014-07-01 20:30:56)

- Форма усов, дорогой мой Антраге, форма усов. Они свисают у него как пакля из моего недоконопаченного окна в Пон-де-Се, - ответил Бюсси, искренне надеясь на то, что его собеседник не отнесет его несдержанность на счет ревности графа к прекрасной дочери  рода Валуа. Бюсси готов был живьем сожрать молодого поляка, но причина этого должна была остаться тайной.

- Кстати,  как вы находите нашего нового главного сокольничего? Правда наш государь предпочитает псовую охоту, но птицы, по моему, это особое удовольствие и наш новый сокольничий это понимает...  - тут же сменил Клермон тему разговора, явно уводя тему от своей столь несвоевременной вспышки. Однако Маргарита, удаляющаяся по саду и любезно щебечущая с чужестранцем рвала влюбленному сердце на куски. И глядя в удаляющуюся спину королевы, граф старательно делал вид, что его интересует что угодно кроме заезжего поляка, любезничающего с лучшей из женщин.

Соколицы? - переспросил Бюсси, чуть поднимая бровь, - Знаете,  Антраге, я предпочитаю охотиться с соколицами. Но иные соколицы хороши исключительно на развод, на племя. Если  сокол породист да обучен, то он не только охотник, он еще и род продлевает. И тут им любой чеглик в помощь. Но это для охоты... А вот для пруда во дворе дома я предпочитаю лебедей. Соколы там ни к чему... А  на столе лучше всего домашний гусь. И жирен и мягок. А лебедки  пусть сад украшают.

Клермон отлично понял, что Антраге сравнивает Маргариту с соколицей, но обсуждать степень доступности  этой птицы он не собирался. Да, она не позволяла графу посадить себя к нему на перчатку, если уж проводить эту птичью параллель, однако Клермон видел в ней не хищную птицу с сильными крыльями, а диковинную зимнюю свиристель, по недоразумению залетевшую в бальную залу и мечущуюся между танцующих с риском сломать о витражные окна зала свои крылья. Бюсси хотелось защитить эту женщину от всех ее многочисленных завистников, недоброжелателей и ревнивцев. Однако говорить об этом он был не намерен: его сердечные тайны принадлежали лишь ему самому, ну а честь лучшей из женщин тем более не должна была пострадать от этих его тайн.

- А что до трактатов, - отметил молодой человек, - То я, признаюсь вам, практик. Нет, трактаты я могу прочесть на досуге, но во всем предпочитаю навык, а его можно получить только на собственном опыте, - граф пожал плечами, намеренно пялясь на прелести госпожи де Фриз, дабы отвести подозрения, возникшие из-за неуместной вспышки его ревности у месье де Бальзака.

Отредактировано Луи де Клермон (2014-07-01 20:48:18)