- То есть ты себя уже простил и у меня прощения просить не намерен?
Ни малейшего намека на шутливый тон. В конце концов, должен же этот рифмоплет хоть раз отведать королевского гнева! А причины для возмущения были, и серьезные.
Петля затягивалась. Генрих чувствовал это, бог знает по каким приметам. Это словно витало вокруг, как витает в воздухе дух ранней, еще морозной весны, как по любовнику можно безошибочно угадать, что его осчастливили. Только в отличие от весны и любви, в теперешнем настроении тревоги не было ничего приятного. Словно на шее затягивается удавка, медленно-медленно, а дышать всё труднее. По еще неверным приметам Генрих чувствует себя пленником в Лувре, но это полбеды; беда в том - что с обезглавленной Наваррой. Оттуда он ждет вестей, словно глотка свежего, или даже несвежего, но воздуха, мечется уже третий час словно тигр по клетке, поседел, наверное, на полголовы, а Агриппа - видали - "лучше поздно чем никогда"!
И сейчас Генрих не прекратил еще метаться, обрушивая потоки своего гнева на верного друга:
- Лучше чем никогда?! Да для тебя сейчас было бы лучше лежать в подворотне зарезанному слугами Гизов - это тебя хотя бы оправдало в моих глазах. Нет! Нет! Не оправдало бы! Ты не имеешь права даже умирать, когда я жду тебя с вестями! Да ты вообще никогда не имеешь права умирать, потому что ты нужен твоему королю!..

- Казнить? Ишь чего захотел, - только что глаза молодого короля метали молнии гнева, но вот в них уже мелькнули золотистые лукавые искры, - Ты слишком нужен мне, чтобы я позволил тебе дезертировать туда откуда возврата нет.

Беарнец чуть насмешливо прищурился. Гнев его успел уступить место тому живейшему интересу, который этот король, отлученный от своей вотчины, испытывал к каждому известию со своей родины.

- Говори, не томи, - снова посерьезнел государь Наварры.

Да, он извелся без каких-либо вестей извне. Лувр, его постылые, темные стены, в каждой нише которых, казалось, притаились враги, казались царственному юноше не просто тюрьмой. Они казались ему вратами ада, за которыми осталась сочная, будто спелый апельсин, пропахшая солнцем его далекая родина. Его Наварра. Да что там родина... Даже враждебный,  но чертовски притягательный Париж, лежащий под окнами, был почти закрыт для него. Хорошо удовольствие, выезжать на улицы в сопровождении бдительного конвоя из дюжины бравых молодцов королевы-матери. Не вздохнуть, не свернуть туда, куда вдруг возникло желание. Цокот копыт за спиной отбивает напрочь слух. А потом вновь возвращаться в этот мрачный форпост. Здесь он проживал каждый день словно лис, обитающий в охотничьих угодьях, вынужденный постоянно ждать подвоха от семьи, частью которой формально стал. Генрих ждал лишь одного - известий. Известий от своих подданных и единоверцев. Ибо никакое насильственное обращение не могло изменить одного: сын Жанны д'Альбре - кальвинист, а потомок Бурбонов - монарх.. И никакие Валуа, ставшие его тюремщиками,  не изменят этого расклада, как бы ни хотели этого.

- Тяжело без правителя? - переспросил беарнец с горечью, - Тяжело! Святая пятница! А легко ли мне?! Я сижу здесь как проклятый и не знаю, что ожидает меня завтра! - полностью очертив этой пылкой короткой фразой свое нынешнее состояние, молодой человек уселся на край стоящего у окна стола. Слова Агриппы больно ранили короля без королевства. Лишь недавно он оказался в Париже после неудачной осады Ла Рошели, осады, где он чуть было не выступил против своих же... И сорвавшееся бегство в Англию... Все шло одно к одному!

Что же до стратегии, то тут Обинье крепко польстил своему королю и Генрих прекрасно понимал это. Нужно смотреть правде в глаза. Он принял католичество, потому что иначе не мог. Но не мог не потому, что боялся "осиротить" Наварру или протестантское движение, хотя от него мертвого толку действительно не было бы ровно никакого, а потому, что просто не хотел умирать. Умирать как загнанный зверь. В девятнадцать лет...  Ты многое переосмысливаешь, черт возьми, находясь перед дулом аркебузы, которое направлено прямо в твой лоб и подрагивает, потому что дрожат от ярости руки, которые эту аркебузу держат. Зная, что за стенами происходит бойня, подозревая, что он все равно не жилец - да, он хотел получить эту отсрочку. Да, видя горящие как карбункулы в предвкушении глаза Екатерины, он не желал подписывать свой приговор собственными руками. Да, он слишком любил жизнь. Нужно быть честным с собой. Он знал, что Конде упорствовал дольше. Но какой в этом был смысл? Только растягивать себе пытку. Раньше ли, позже ли, но даже Конде, с его изрядной долей фанатизма, сделал выбор в пользу жизни. В тот момент невозможно было иначе. И только один Бог да эти двое знали, что испытывали они потом, когда рев колоколов, пальбу и крики сменила тишина.

Также как и сейчас, даже засев в Лувре, как лис в норе, окруженной гончими, Бурбон не собирался сдаваться. Его желают видеть католиком? Он будет присутствовать на мессах, блюсти посты и петь псалмы на латыни, а его личная вера никого не касается. На стороне его врагов была сила, они играли на своем поле, а на его стороне была счастливая звезда, под которой он появился на свет. В этом-то король Наварры был уверен как никто.

- Запертый в чулане малец?! - глаза молодого монарха гневно сверкнули.

Однако! Да что этот беарнский медведь знает о том, каково проводить дни и ночи в такой вот клетке? Улыбаться, улыбаться, улыбаться на такие оскорбления, которые не снес бы даже он, беститульный дворянин. И этот Брут-Агриппа еще и хлестает его!

- Посмотрел бы я на тебя... Сижу здесь как в тюрьме, постоянно жду подвоха от своей драгоценной тещи и не знаю, то ли меня удавят, то ли отравят. Черт возьми, что ж, тот побег сорвался! Ла Ну смешал все карты. Теперь они меня стерегут как проклятые! Покинуть эту клетку? Да я днем и ночью думаю, как бы мне это сделать! Даже ложе моей прекрасной женушки меня тут не удержит, - со злым сарказмом заявил Анрио, досадливо ударив кулаком в стену, словно вымещая на ни в чем не повинном атласе обивки всю свою горечь.

Хорошо Обинье говорить о побеге. Но побег не удался. И его тюремщики стали еще более внимательными к каждой незначительной мелочи, более суровыми и, черт бы их побрал, хитрыми. Правда, в одном Бурбон был уверен - на всякую хитрость есть другая хитрость, а старая интриганка Медичи хоть и пронырлива, как родная сестра сатаны, но даже на нее, как на всякую старуху, всё-таки может быть проруха. Он сам тоже не лыком шит. А ее сыновья, как безумец-Карл, так и маменькин сынок Генрих, не годились своей хитроумной матушке и в подметки... Более того, первый не испытывает к нему, Анрио, ненависти, да и у второго достаточно своих неурядиц, чтобы думать о нем. А вот Екатерина... О, она спит и видит, как бы уничтожить его. Следовательно, главное было провести основного врага - старуху. Но старуха, дьявол ее побери, была пока на чеку.

Отредактировано Генрих Наваррский (2014-08-23 14:31:34)

- Ах ты, грубиян, - расхохотался Анрио, дружески хлопая Агриппу по плечу, - Ты-то конечно все про меня знаешь. Провидец чертов... Почему бы тебе не заменить моей любимой тещеньке ее колдуна Руджиери? Думаю, твои предсказания были бы куда как точнее. Ты бы предрек ей с ее выводком отправиться прямиком в ад, а так как она только и делает, что слушает всяких шарлатанов, то она не посмела бы ослушаться. Разве что моя любимая женушка осталась бы с нами. Хотя Марго уже не выводок Змеи, а мужняя жена...

На первый взгляд могло бы показаться, что потомок Бурбонов искренне веселится. Лишь злые огоньки в его темно-ореховых глазах говорили о том, что веселье это вовсе не доброе. Впрочем, и в дружеский удар по плечу наваррский король вложил всю силу своей отнюдь нелегкой руки, невольно отражая всю свою досаду.

- А сбежать... Мы непременно с тобой сбежим. А потом вернемся... Но на других условиях, - полноватые губы юноши тронула многозначительная ухмылка. Настанет и его время!

- Королева? Да, она прелестна, - охотно согласился Анрио, беззаботно переключаясь на привычную для него и куда как более приятную во всех отношениях тему - женщин. Даже хорошо, что Агриппа об этом заговорил, иначе, если сейчас не поймать его на слове, может заворчать до смерти. И дабы избежать этой прискорбной участи, король тут же уцепился за предоставленный шанс.

- Впрочем, не она одна. Нет, решительно, должны же быть в моем положении хоть какие-то плюсы? Я и нахожу их. Во всяком случае, пытаюсь. У моей тещи есть одна курочка в курятнике - баронесса де Сов, тоже премилое создание. И знаешь, я бы не отказался поближе познакомиться с одной из фрейлин моей Марго, - вдохновенно улыбнулся беарнец, полностью оправдывая слухи о своем женолюбии. Но все эти излияния прервал вой верного Обинье и мысли государя Наварры сменили направление так же быстро, как осенью меняют друг друга солнце и прохладный дождь.

- Что с тобой? - с тревогой спросил Бурбон друга и тут же подозрительно прищурился, - И где это ты поцарапался? Значит, меня ты как всегда воспитывать взялся, распекаешь, а сам рискуешь жизнью?! - в голосе короля вновь прозвучали гневные нотки, хотя с изрядной долей самой искренней озабоченности.

Нечего сказать, хорош! И не связано ли опоздание Агриппы с этой самой царапиной? Да и царапина ли?

Отредактировано Генрих Наваррский (2014-08-23 20:59:21)

- Как выяснилось, одно ничуть не мешает другому. Такая уж здесь тюрьма, с элементами цветника, - хмыкнул беарнец. Нет, теперь уж Агриппе не увильнуть в сторону. Оставим милых дам и розарий. Теперь монарха куда как больше заинтересовало, откуда тот получил свою так называемую "царапину" и насколько она серьезна.

- То есть вместо того, чтобы идти прямиком ко мне, ты шляешься по трактирам? И в драки там лезешь? - попенял наваррский король другу, - Я тебя жду, а он... Или ты полагаешь, что здесь меня тут не кормят либо же травят регулярно, что сперва наедаешься по тавернам? - юноша саркастически усмехнулся.

- Давай-ка, показывай царапину. Я сейчас позову камердинера, он тебе ее хоть перевяжет. Не будешь же ты шататься с необработанной раной, - распорядился Бурбон, и впрямь весьма рассерженный и даже слегка задетый поведением слуги и друга.

- Я его жду, а он по кабакам шляется и еще и ввязывается в стычки. Так кто же его ранил? И почему Агриппа молчит?.. - чуть обиженно подумал беарнец, - Ну ничего, сейчас мы его перевяжем.

- А вообще что-то ты темнишь, - заметил король, легко спрыгивая со стола и поднося к губам свисток для вызова слуги, - С кем ты подрался? Давай-ка, рассказывай. Не верю я, что ты вдруг сделался авантюристом и записным дуэлянтом, тем более в такой час.

Любопытство, подпитываемое досадой от того, что Обинье что-то утаивает, никак не позволило бы государю Наварры пустить все на самотек. Да и самое благородное чувство, а именно живейшее беспокойство за соратника, также подкрепляло тот пыл, с которым Генрих принялся сыпать вопросами. И его решительность явственно должна была показать приближенному: таиться бесполезно. Монарх слишком хорошо изучил своего друга, чтобы не насторожиться показной небрежностью позы и тона.

Отредактировано Генрих Наваррский (2014-08-23 22:27:45)

- Шел бы прямиком ко мне, тут бы горло и промочил бы, - проворчал Анрио, продолжая подозрительно коситься на Обинье, - И что же там было? Ты один, как лев шавок, раскидал этих почтенных пламенных католиков? И сколько было тех католиков? - поинтересовался Беарнец у друга.

Разумеется, Бурбон отдавал должное ратным умениям своего верного Обинье, но сам имея недурной военный опыт, он прекрасно понимал и другое - в потасовке, где больше трех на одного, выжить трудно. Да и двое могут задать жару, коль один ухитриться пробраться за спину.  А если нечем прикрыть спину, то порой и невозможно бывает отбиться. Если, разумеется, эти нападавшие не были из толстопузых буржуа, перепившихся в том трактире, куда зашел Обинье или хуже того - вилланов... При этом Агриппа отделался лишь царапиной. Может статься, ему помогли другие гугеноты? Кто? На кого можно рассчитывать в этом враждебном городе? И можно ли?.. В последнем наваррский король отнюдь не был уверен, но кинуть пробный шар не отказался.

Отредактировано Генрих Наваррский (2014-08-24 22:33:49)

- Бюсси? Тот самый скандалист, что все норовит повздыхать у юбки моей дорогой женушки... - многозначительно протянул наваррский государь, у которого на лице выражение крайнего удивления сменилось задумчивым, - Любопытно, весьма любопытно. Пламенный католик. Говорят, он даже успешно решил какие-то свои личные дела в ночь Варфоломея... Правда, не ханжа, совсем не ханжа. Что ж - поздравляю, - широко улыбнулся Анрио, чуть качнув головой, - Нынче его шпага послужила и нам. Кто бы мог подумать. Но пятеро...

Вот где можно было наконец отыграться за все, что ему приходилось выслушивать от этого беарнского увальня! И уж конечно государь Наварры не упустил такого случая.

- Вот что значит шляться по кабакам, когда тебя ждет государь! - самым серьезным тоном заметил молодой монарх и вдобавок его указательный палец  назидательно взмыл ввысь, - вместо того, чтобы проявить немного выдержки, добраться сюда и подкрепиться в моем обществе, драться по трактирам в паре с бретерами герцога Анжуйского! - с наслаждением выговаривал  Генрих, удобно развалившись в кресле, - Нет, я как в воду глядел, когда заподозрил, что разгульная жизнь тебе в прок не идет! - этот последний постулат сын Жанны подкрепил подходящим выражением лица: вероятно, именно с такой физиономией Савонарола обличал жителей просвещенной Флоренции во всех смертных грехах.

Хорошо говорить, когда видишь его перед собой почти невредимого. И черт возьми, так ли важно, кто именно помог выпутаться этому правдорубу? Без их вечных перепалок, его ворчания, его колкостей, его преданности, его своевременного совета мир вокруг Генриха потерял бы добрую половину своих красок. И вряд ли король стал бы представлять себе, чем могла окончиться эта глупая свара.

Отредактировано Генрих Наваррский (2014-08-24 23:23:21)