- Ну это уж слишком, - прошипел сквозь стиснутые зубы Майенн, которому хотелось одновременно и смеяться и хорошенько отметиться кулаком по этой напыщенной упитанной морде. Разумеется, много чести для черни, чтобы о него марался представитель клана Гизов, и никакого серьезного негодования вызвать этот скоморох не мог. Однако было просто необходимо для острастки продемонстрировать ему, что не стоит повторять этого маскарада впредь, да и другим чтобы было неповадно. Ни последствия, ни что иное не волновало сейчас молодого человека: мальчишеский задор окончательно им овладел. Коли развлекаться, так уж от души.

- Значит, Лотарингский принц? - возвысив голос, обратился он к парню и медленно поднялся со своего места, - смерть Христова, вот как! А вот у меня другие сведения. Видел я Майенна, и ты, мерзавец, на него похож как дворняга на дога! И скажу больше, герцог мне сам поручил: коли увидишь, что кто-нибудь будет иметь наглость злоупотреблять именем моего брата или моим, то всыпь ему от моего имени палками, да хорошенько, так чтобы его зад запомнил то, что не может удержать его глупая башка. А потом возьми за шиворот и волоки ко мне, я добавлю. И думается мне, что пора пришла исполнить распоряжение герцога, а? Ты как полагаешь? Хотя на мой взгляд герцог слишком добр, может, мне тебе просто сразу уши отрезать да и принести ему в платке? Чтоб ты другим в уши не дул.

На последних словах голос молодого человека уже гремел столь грозно, что не оставлял сомнений в его намерениях. А учитывая, что дополнялось всё это медленно надвигающейся на самозванца фигурой, не самой малой ростом и не самой узкой в плечах, да еще и со шпагой, которая красноречиво топорщила полу плаща, то выглядело довольно внушительно.

Отредактировано Шарль де Гиз (2014-08-19 22:49:33)

Папаша Брюно тем временем самозабвенно кудесничал на своей обожаемой кухне. Зачерпнув из поддона гусиного жиру, он поливал им золотистую, крупную птицу, насаженную на вертел и подставлявшую огню то один, то другой свой румяный бок. Гусь обещал получиться на славу. Жир шипел, дрова потрескивали, а трактирщик то и дело шумно втягивал носом запах, как добрая борзая, взявшая след, и жмурился, будто бы для себя жарил этот шедевр. И судя по блаженному выражению его красной физиономии, был абсолютно удовлетворен. Вот только крики, которые послышались из зала, отвлекли почтенного мэтра от его колдовства. Прищелкнув языком и закатив глаза, мол, что с вами будешь делать, ни минуты покоя нету, он указал на гуся мальчишке.

- Только попробуй упустить, раззява. Подгорит - шкуру спущу! - пообещал трактирщик, поспешая на шум.

Он по опыту знал - стоит малость зазеваться, потом хлопот не оберешься. Хорошо если обойдется разбитой на черепки посудой. А то ведь и мебель ломают, ироды, и стекла сколько раз вышибали. Правда, рачительный хозяин никогда не упускал случая стрясти сумму ущерба с самих вандалов и дебоширов, но, увы, это не всегда оказывалось возможно. Во-первых, зачастую это оказывались слишком знатные господа, которые либо просто поссорились в силу пылкого нрава и решили выяснить отношения прямо на месте (а когда вино горячит кровь, в ход нередко идет самое простое и доступное средство - кулаки, будь он хоть герцог-разгерцог), или же просто напившись до поросячьего визга, какой-нибудь бедняга начинал крушить все вокруг оттого, что ему примерещилось, будто за ним охотится сам дьявол с рогами, копытами и хвостом. В первом случае бывало себе дороже портить отношения с родовитыми сеньорами, а во втором взять было просто нечего, разве что запрячь негодяя в телегу заместо осла. Да только такие даже работой не могут отплатить - после попойки руки ходуном ходят. Хотя на первый взгляд, вроде бы, казались ничего так - явно неблагонадежных в этом трактире и не обслуживали, им приходилось довольствоваться забегаловками попроще, а Лис и Пулярка считался заведением  приличным. В общем, буянов приходилось вышвыривать в ближайшую канаву и выставлять новенькие миски, кувшины да табуреты.

Так что теперь папаша спешил разобраться в причине шума, на всякий случай крикнув здоровяку Полю, чтобы тот был наготове, ежели вдруг понадобится.

- Что такое, господа хорошие? - зычно вопросил он, появляясь из кухни и уперев руки в боки, что всегда означало у него решительность. Увидев, что происходит, он глазам своим не поверил. Во-первых, клиент, который заказал обед Бог знает на сколько, явно собирался улизнуть, не заплатив за свой пир. А во-вторых, в молодом господине в коричневом плаще он опознал никого иного как герцога Майеннского, который порой заходил к нему перекусить и был одним из клиентов, которыми папаша чертовски гордился и берег, как зеницу ока.

- Монсеньор! - с восторгом воскликнул он в сторону Майенна и его сопровождающего и имел вид столь сладкий и подобострастный, как будто выпил целую бочку меда, да еще патокой заел, - и вы, сударь, добро пожаловать! Одну секундочку, сейчас лично вас обслужу, всё будет как из рога изобилия! Вот только разберусь с этим вот прохвостом. Присаживайтесь пока, я прошу вас, у меня уже и гусачок поспел, специально для вас, как чувствовал, с пылу с жару, как вы любите! Пооооль! Живо сюда, бездельник! Живо!

Как все-таки досадно, что нельзя разорваться пополам! Но папаша Брюно был опытный лис и всё-таки попытался это сделать, пусть даже это не в человеческих силах. Обращаясь к герцогу, он одновременно успел ловко перекрыть путь к отступлению бесстыжему обладателю вихрастой башки и пухлого зада.

- Секундочку, милейший. А платить кто будет, а, хотел бы я знать? - поинтересовался он у беглеца, вставая на дороге, так что выскользнуть через дверь Этьену никак не удалось бы.

- И главное обед-то был отнюдь не из бедняцких. Ловко придумано, налопаться от пуза самых моих изысканных блюд, а потом слинять! Нет, дружок, шалишь, это не пройдет! Ты сперва заплати, а уж потом катись на все четыре стороны и моли Бога, чтоб я тебе в следующий раз не отказал даже при плате вперед, потому как провалиться мне на этом месте, если еще где-нибудь в Париже готовят так, как тут! - даже пылая гневом, папаша не преминул лишний раз прорекламировать своё заведение. Он сперва гордо ударил себя кулаком в грудь, а потом для полной ясности ткнул пальцем в направлении своей кухни, святая святых своего обожаемого заведения.

- Уши? Ах, уши у него?! Нет, вы видали такое, люди добрые, а? Всякого насмотрелся, а такого еще не видел, - взъярился папаша Брюно, решив, что дабы не платить, парень решил притвориться идиотом. Мол, на него "нашло". На что только не идут ловкачи, чтобы сберечь свои денежки. Но только трактирщик не собирался платить из своего кармана за шикарную трапезу. Не на того напал.

- Ну так я их тебе сейчас лично откручу, - пообещал он, засучивая рукава и сверху вниз глядя на парня, - Думаешь, подружился со святым Витом и святой Вивианой*, так меня сразу и проймет? Как бы не так. Тряс-тряс кошельком перед носом, а теперь в кусты? Оплачивай обед, а там уж и катись. Я тебя не держу.

Само собой, что почтенному хозяину, который не видел предыдущий акт трагикомедии, не могло придти в голову связать появление герцога Майеннского и странное поведение незадачливого клиента. Крик Клодетты, которая требовала второй кувшин компоту, он не услышал, ибо находился на кухне, да и зале шумно было. А даже если бы и услышал, так решил бы, что девица узнала высокого гостя.

---

*Святой Вит - покровитель актёров и эпилептиков.
  Святая Вивиана - покровительница сумасшедших.

Отредактировано Трактирщик (2014-08-20 20:00:44)

- Смотри-ка, стоило пригрозить, как сразу в себя пришел, - насмешливо хмыкнул трактирщик, - или это имена святых, - он быстро перекрестился, зыркнув на потолок вместо неба, - проявили чудодейственную силу? Давно бы так.

Острые маленькие глазки его победно сверкнули, когда рука Этьена наконец нырнула в кошелек.

- Два ливра? Что ж, хватит, - смилостивился наконец почтенный алхимик сковороды и кастрюли, протягивая руку за честно заработанным.

Приятный блеск металла весьма способствует улучшению настроения, конечно, кроме тех случаев, когда вызывает желание перерезать глотку. Чувствуя приятную тяжесть серебра на ладони и хорошенько изучив каждую из монет - мало ли, вдруг фальшивка - папаша Брюно сделал шаг в сторону, освобождая проход.

- Вот теперь свободен. И учти, я тебя запомнил, - свёл он мохнатые рыжеватые брови, - а память у меня как у слона. У него, кстати, тоже уши. Так что теперь только деньги вперед.

Разумеется, сам папаша слона не видал даже на картинках, только слыхал, что есть в далеких странах такой зверь. Сам огромный, серый как мышь, уши - во, ноги что твои столбы, а еще нос как змея длинный, ну и память соответственно размерам. Ездят на нем всякие там заморские короли муслимские, точно как наши ездят на берберских кониках. Так вот говорят, что ежели этому самому слону кто что дурное сделает, так он всю жизнь помнит и всенепременно скинет, зараза. А потом может и ногами затоптать и носом наподдать так, что мало не покажется.

Отредактировано Трактирщик (2014-08-21 11:24:58)

Клермон вернулся поздним вечером, уставший и удовлетворенный, пахнущий лесом, землей, порохом и дымом, с доброй третью туши и кабаньим копытом, которое ему вручили, как почетному гостю. А Дампьеру выдался случай украсить покои в своем доме крупной клыкастой башкой.

Охотой остались довольны все - и люди и собаки, которые по обычаю получили свою долю от добытого зверя. Кабан - истинное бедствие для полей, проклятье вилланов, отличный трофей, а поохотиться на его на овсах весьма занятное времяпрепровождение. С самого заката выслеживали добычу. Теплые августовские сумерки в ожидании зверя, когда черные силуэты хорошо заметны на светлом овсе, приятная дрожь по телу от нетерпения и азарта, гон, схватка, звонкий собачий лай, шум в ушах, подобно иерихонским трубам, рев горнов, терпкий металлический запах крови, а после - жар ночного костра, прохлада речных вод, смывающих пот и кровь с разгоряченной кожи и дрожащие в небе звезды, яркие, сияющие, словно глаза красивой женщины, близкие и крупные, как виноград. Отчего душа так странно сжимается и сладко саднит, когда глядишь туда, ввысь? Это ли ощущение бесконечности? Звезды скатывались целыми гроздьями. Август. Кажется, подставь руки и с серебряным звоном они упадут в ладони, а после их можно преподнести в дар прекраснейшей.

Всё еще под самым приятным впечатлением от отлично проведенных часов, Бюсси предоставил своему камердинеру себя раздеть. Подняв руки, он ожидал, пока тот поможет ему стянуть сорочку. Однако странный вид Этьена обратил на себя внимание молодого человека.

- Что это с тобой такое? - поинтересовался потомок Клермонов, - что это ты такой потрепанный? Видно, недурно провел день в мое отсутствие, - граф по своему обыкновению звонко хмыкнул, а потом и расхохотался, - ба, горячая попалась вдовушка, раз она так тебя помяла. Но почему тогда у тебя такой опрокинутый вид, а не довольный?

Отредактировано Луи де Клермон (2014-08-21 17:46:57)

- И только-то?! - искренне поразился граф, - это за вечер, ночь и целый день, которые я тебе предоставил? Что ж, коли и правда так, то ты, милый мой, нуден, как древняя старуха, что дни напролет сидит у дома на скамье и провожает прохожих тусклыми красными глазами. И неудивительно, что с таким досугом физиономия у тебя кислая, как пропавшая капустная похлебка. Да, в следующий раз непременно возьму тебя с собою. Что тут, что там толку от тебя никакого, зато хоть впечатлений наберешься. Клянусь кишками Папы, целую неделю они будут свежее свежего, как синяки на твоем заду от седла, - вновь искренне рассмеявшись, он от души приложил парня по спине широкой ладонью.

- Грей воду, - приказал молодой человек, довольно потягиваясь, - от меня за целое лье несет зверьем.

Вот сейчас, после доброй охоты, как после битвы чувствуется каждый мускул. Приятное чувство. Разогретое тело, которому задали надлежащую работу, словно заново напитывается силой, почти неограниченное в своих возможностях. И жизнь ощущается во всей своей полноте: она течет по жилам, кипит внутри, разливаясь, бурля, ликуя.

Отредактировано Луи де Клермон (2014-08-21 18:41:32)